Хулиганский Роман (в одном, охренеть каком длинном письме про совсем краткую жизнь), или …а так и текём тут себе, да… - стр. 9
Представь себе почти отвесно вздыбленный футбольный стадион, заросший лесом до самого верха.
Из-за крутизны склона лиственные кроны не прячут, а лишь сменяют друг друга, взбираясь всё выше, переливаясь каждая своим из двухсот с чем-то оттенков зелёного. Представляешь?
Если да, то можешь и меня приметить на этом берегу под кряжистым чугупуром (это такое дерево, на котором грецкие орехи растут), валяюсь тут на мягкой подстилке из трухи от прошлогодних листьев, поглядывая на весь этот зелёный беспредел, и синее небо – сколько его заглядывает вглубь здешней долины – и на колыханье солнечных лучей в ладонях листвы над головой.
Хорошо так вот растянуться и думать ни о чём и обо всём; хотя и жаль, что не с кем поделиться всей этой красотищей.
Ну, да я уже привык, что самые захватывающие моменты приходят в одиночестве.
Тут главное не скатываться в мегаломанию – мол, чем больше пространства на отдельно взятую душу, тем выше ранг носителя данной души…
Однажды мне случилось полистать лощёный журнал на немецком.
Самой длинной в нём оказалась статья про какого-то Херцога, владельца крупного химического концерна. Короче, представитель той элиты, что не опускается до мелкой политической грызни, предоставляя эти крысиные бега президентам, премьерам, партиям, однако, повороты руля в их элитарных вотчинах, хотя бы на полградуса, становятся определяющими для всего государственного курса Германии.
Статья перемежалась красочными снимками, и среди них его портрет в персональном приусадебном парке, на фоне внуков-херцогенят – белокурых купидончиков с луками.
Его праотцы – бродячие евреи-челноки пешком верстали весь Шёлковый Путь, туда и обратно, чтоб притащить китайский ширпотреб на продажу феодальным герцогам, и вместо благодарности бандюги-варвары немыслимо измывались над пейсоносными коробейниками.
А нынче он банкует. Пахан по полной.
Да вот только счастлив ли?
Сомнительно, с учётом выражения его лица в том выхоленом парке…
Ну, а я?
Счастлив ли я, валяясь здесь в древесной сени, обвеваемый легчайшим ветерком от недалёкой речки, где мне – безраздельно одному – отмеряно пространства в полфутбольного поля, заросшего травою по колено, вперемешку с шипастыми шарами колючек синевато-сизого отлива, а вместо противоположных трибун – круто устремлённый ввысь тумб-курган, ростом с многоэтажки, что вырастают вдоль дороги из Борисполя в Киев?
Что ещё нужно для счастья?
Вопрос, конечно, интересный…
Жаль нету зеркала при мне – поставить самому себе диагноз по выражению своего лица…
Местечко это открылось мне шесть лет назад.
В то лето образовательные власти Степанакерта устроили тут палаточный лагерь для городских школьников, и Сатэник работала в нём несколько смен подряд.
Моё робкое предложение – вверить кровинушек наших моей отеческой заботе и опеке – враз было отфыркнуто, так что Ашоту с Эмкой пришлось столько же смен отдыхать в том же лагере, в отрядах сообразно их возрасту и полу; а Рузанна, только что сдавшая в госунивере экзамены за второй курс, трудилась рядом с мамой на должности неоплачиваемой пионервожатой.
На второй неделе бессемейной жизни я заскучал и однажды под вечер покинул город в направлении Сарушена, купив в окраинном магазинчике пачку печенья и кулёк конфет (на тот период жизни мне уже дошло, что радость от лицезрения отца желательно закреплять гостинцем).