Художники - стр. 16
– Ты отвечаешь за свои действия. А она…
– Она уже больше не ребенок! – я отвернулся.
– Однако ты ведешь себя с ней иначе.
Через несколько секунд…
– Она понимает…
Я оглянулся и холодно посмотрел на Агнессу.
– Она понимает, – повторила герцогиня, которая теперь показалось мне жалкой пародией на себя прежнюю. Ее живот, подвязанный лентой, подпирал ткань платья, намекая на чудо, которое должно было свершиться через пару месяцев.
– Ты выглядишь жалко.
– Все беременные выглядят жалко, – она в испуге обхватила руками живот.
– Думаешь, я говорю о твоем ребенке? – женщина, которая никогда не понимала, как устроен мир. Потому она и родилась женщиной.
Я хлопнул дверью. Приходил за постелью, а получил лишь горькую толику чужих воспоминаний и страхов. Она занимается любовью с этим обрюзгшим стариком…
Рульда сглотнула. Ей показалось, что за ней кто-то следит. А на следующем повороте… Ах, стражник!
Глава 3
– Испугалась?
И назавтра боялась. Рульда обняла тарелки крепче, подбросила выше – только бы ужас не отразился в глазах.
Ох, какой красивый. И пугающий, боже какой пугающий. Такой, зверь, она видела его среди других стражников, как-то запомнила, хотя все они на одну страшную рожу. Мускулы выпирают, будто хотят все вокруг заполнить, и удушить… Он не преграждал ей дорогу, но почему-то стало страшно, что он вот, сейчас, отберет ее тарелки, что-нибудь с ними сделает – и тогда конец ее работе.
Стражник был с желтыми кудрями и верхней кривой губой.
– Нет, – пискнула Рульда. – Я не боюсь.
Прошла мимо стражника, быстро-быстро, просеменила, чуть не бросилась наутек. Смотрит ли он ей вслед? Что думает? Хочет ее уволить? Она уже не знала, о чем подумать, Алису уволили, а та всего лишь болела!.. Может, он что скажет про нее, что-нибудь наплетет!.. Не связывайся со стражниками, говорили ей, только приноси еду, от тебя ничего более не требуется…
Императрица Далании смотрела с той же холодностью, если удавалось поймать ее взгляд. Где же граница презрения? Эта женщина провоцирует меня на те же чувства?
Впрочем, так даже интереснее. Когда еще игра не удавалась?
– Я была у принцессы Демиды в покоях.
Я еле сдержал свирепствующую волну, которая подкатила к горлу при этих словах.
Вокруг слишком много людей. Не могу ж я при всех злиться.
Новые приезжающие выражали мне приветствие кивком головы.
Одиная пригубила вино. Закрывается бокалом, чтобы я не мог наорать на нее во всеуслышание!
– Вероятно, принцессе это доставило большое удовольствие – разговаривать с вами, – я натужено улыбнулся, почти оправившись. – О чем вы говорили?
– О том, какой тиран ее дядя.
Змеиный вонзающийся взгляд.
– Она так считает? – ответил я на него.
– Нет. Такого мнения я.
С этой женщиной придется повозиться. Но в конце концов, какой в итоге куш?
– Почему же я тиран? Демидушка может присоединиться к нам, но не хочет.
– Думаете, я не вижу, что она на самом деле думает? Ей очень хочется вырваться из этой клетки.
– Дорогая императрица, – мягко начал я, запомнив со вниманием слова и тон, с которыми они были произнесены. – Мы с вами в одинаковом положении, вам не кажется? У нас у обоих есть, о ком заботиться. Каждому, в нашем положении, требуется принимать на душу грех, который нас совсем не устраивает. Вы любите своего сына?
– Конечно! – горячо шепнула она и отодвинулась, будто я хотел забрать ее ребенка. Ну, не сегодня.