Хрустальный дом - стр. 12

– Питт – красавчик. Но если на его смазливую физиономию посмотреть ещё и стоит, то в спальне глядеть определённо не на что! – смеясь, делилась с подругами симпатичная брюнетка. – А у Мэтта, скажу я вам, нет ни унции жира. Настоящий жеребец! Знаете, девочки, у нас с ним договорённость? Я могу переспать с Мэттом, когда захочу, без всякой этой чуши насчёт отношений.

– Всё это кончится слезами, – невольно сорвалось с губ Катрин.

Троица дружно повернулась в её сторону:

– Ой! Смотрите-ка, кто заговорил! Слезами? Твоими что ли, дурочка? Если уж сидишь и греешь уши, так завидуй молча.

– А что ей ещё остаётся? С её-то сексуальностью монахини?

Катрин чувствовала, как от негодования вспыхнули щёки. Она злилась на себя. Зачем было встревать в чужой разговор?

Не желая оставаться, поднялась и побрела через лужайку, окаймляющую здание колледжа, в сторону тёмной длинной постройки.

В прошлые века здесь была конюшня, а сейчас валялся всякий ненужный хлам.

Любители нарушать дисциплину часто приходили сюда покурить.

Катрин не курила. Она искала уединения.

«Ты просто зануда», – говорила кузина Ирис. – «Прячешься ото всех по щелям, точно мышь».

Ирис могла себе позволить быть общительной, горделивой и даже спесивой. Она никогда не жила у родственников приживалкой при живых родителях.

А Катрин довелось.

Родители окончательно расстались, когда ей исполнилось пять. Но они и до этого жили как кошка с собакой.

Да и кто бы ужился с блистательным Огюстеном Кловисом, который не мог пройти мимо ни одного игрового автомата, карточного стола или проститутки, чтобы тут же не потратить всю имеющуюся в запасе наличность?

За то, что их семейная жизнь не заладилась, Катрин мать не винила.

Но вот за то, что после разрыва с мужем весь круг интересов матери замкнулся исключительно на устройстве личной жизни, Катрин простить не могла.

Широко известны случаи, когда, расставшись, родители рвут друг у друга ребёнка из рук.

То был не случай Катрин.

Отец уступил её матери без боя. Мать пыталась пихнуть Катрин обратно к отцу. И, как мячик из пинг-понга, она перелетала из рук в руки родителей пока не произошёл роковой случай, всё изменивший.

Мать отправилась с очередной «любовью жизни, мужчиной мечты» на Мальдивы, доверив дочь Огюстену. Чтобы он был пай-мальчиком, оплатила его долги и даже оставила экс-супругу кредитку с кругленькой суммой.

Не прошло и двух дней после отъезда Джоанны, как горе-папаша, в очередной раз проигравшись в пух и прах, попытался утопить обиду в алкоголе.

Он налакался до полицейского участка, где и пробыл четыре дня.

Все эти дни Катрин просидела в запертой квартире. Потеряв терпение от беспокойства и, ставшего уже невыносимым, голода, она перелезла на соседский балкон.

Соседи, придя с работы, обнаружили у себя замерзшего, истощённого ребёнка и разразился скандал. Появились инспектора из социальной службы. Начался процесс, призванный лишить нерадивых родителей их прав.

В тяжбу вмешались родственники со стороны матери.

Дедушка располагал неплохими средствами, но по возрасту в опекуны не годился. Так Катрин оказалась у тёти Элис.

Мамина старшая сестра была женщиной строгой, но разумной. Племяшку не баловала, но и не доставала. Заботилась о том, чтобы у Катрин всё было хорошо.

Но Катрин никогда не забывала своего места, в то время как Ирис просто купалась в родительской любви.