Хрущевка княжны Соколовской 3 - стр. 3
– Видишь ли, впервые в жизни веления моего сердца разошлись с требованиями разума, – сказал он и снова замолчал, будто затрудняясь подобрать слова.
Я внимательно слушала и наблюдала: кажется, никогда прежде я не видела, чтобы Влад запинался и не находил, что сказать.
– Когда я понял, что совершил ошибку, еще не поздно было все исправить: я планировал договориться с Яринским и Морозовым, оставить капиталы им, но освободить вас и ваших сестер от обязательств, связанных с вступлением в брак. Поначалу я хотел решить вопрос быстро: взять тебя в жены и откупиться от Константина Георгиевича. Однако ты сама так активно начала вытаскивать себя из паутины, что мне оставалось лишь наблюдать и подстраховать в случае, если что-то пойдет не так. Я впервые в жизни видел настолько яркую, кипящую жизнью женщину, любовался каждым твоим действием, каждой маленькой уловкой. И просто не мог позволить окружавшим тебя стервятникам оборвать твои молодые крылья.
– К стервятникам тебе следовало причислить и себя, – буркнула я, тем не менее польщенная его словами. Однако после всего, что он о себе рассказал, верить в искренность признаний до конца не получалось. Очень хотелось, но – увы.
– Пожалуй. Но я готов был ждать столько, сколько нужно. И разумеется не сбирался ограничивать тебя ни в публицистике, ни в других занятиях, которые могли тебя увлечь, – Влад нежно улыбался, и судя по чуть затуманенному взгляду, вспоминал наши прошлые встречи.
Вспоминала и я. Признания, сначала настойчивые и несколько грубые, затем все более нежные и ненавязчивые теперь выглядели логичными. Поведение князя – холодное поначалу, когда он думал, что перед ним все так же, прежняя Марго, и потеплевшее со временем, когда он узнал меня настоящую – тоже стало понятным.
– Я не считаю себя ни в чем перед тобой виноватым и не стану просить прощения. Я тебе доверяю и надеюсь, что ты все правильно поймешь, – эти слова стали точкой в долгом и утомившем меня рассказе.
Кричать или плакать больше не хотелось. Впрочем, и особенной радости я не чувствовала: облегчение оттого, что действиям Влада нашлось логичное объяснение? Пожалуй. И еще – недоверие, которое в последнее время под давлением влюбленности почти совсем исчезло, но теперь снова подняло голову. Хотелось узнать о князе побольше – хотя бы ради собственной безопасности.
– Мне надо все это обдумать, – я поднялась с кресла, намекая, что разговор завершен. – Спасибо за честность.
– Разумеется.
Влад встал вслед за мной и прежде, чем я направилась к выходу, перехватил мою руку. Поднес к губам, поцеловал пальцы и улыбнулся то ли мне, то ли собственным мыслям.
– Если понадобится помощь, ты всегда можешь ко мне обратиться, – добавил он, провожая меня к дверям.
От этих слов на душе немного потеплело. Я так и не согласилась стать женой князя и наше с ним общее будущее теперь под большим вопросом, но он все еще готов меня поддержать. Это, пожалуй, дорогого стоит.
Мысли переполняли голову, и возвращаться домой не хотелось. Я попросила водителя отвезти меня на старое кладбище: туда, где мы с сестрами проводили обряд по ушедшей Марго.
Оставив таксиста дожидаться меня у входа, я прошла вдоль тропинки к тому самому дереву и, не щадя пальто, села на один из высоко выступающих над землей корней.