Хрупкое равновесие - стр. 78
Вскоре после полуночи он проснулся как от толчка, спустился в мастерскую и снял со стены над рабочим столом три рамки с цитатами из Корана. Ишвар и Нараян зашевелились, разбуженные возней в темноте, и включили свет.
– Все хорошо, спите, – сказал Ашраф. – Я вдруг подумал об этих рамках. – На месте снятых рамок на обоях остались темные пятна. Ашраф тщетно пытался мокрой тряпкой стереть их.
– У нас есть кое-что взамен, – сказал Нараян. Он вытащил из-под рабочего стола чемодан и извлек оттуда три рисунка, приклеенные на картон, с маленькими веревочными петлями на задней стороне: «Рама и Сита, Кришна, Лакшми».
– Отлично, – оценил идею Ашраф. – А завтра сожжем все мусульманские журналы и газеты.
В восемь тридцать утра Ашраф, как обычно, открыл ателье, снял замок с раздвижной металлической сетки, но не зафиксировал ее створки. Деревянная дверь в мастерскую осталась приоткрытой. Улица и сегодня пустовала.
Часов в десять сын угольщика крикнул через сетку: «Отец спрашивает, не надо ли вам чего-нибудь на рынке, если тот, конечно, работает. А вам лучше не ходить, говорит он».
– Да благословит тебя бог, сынок, – поблагодарила юношу Мумтаз. – Если можно, немного молока для детей. И что-нибудь из овощей – несколько картошек и луковиц, все, что увидишь.
Через четверть часа юноша вернулся с пустыми руками: на рынке никто не торговал. Позже угольщик прислал кувшин молока от своей коровы. Из оставшейся муки и чечевицы Мумтаз приготовила еду. Задолго до наступления темноты Ашраф повесил замок на сетку и закрыл на засов двери.
За ужином младшая дочка попросила, чтобы отец кормил их как вчера.
– Ага, значит, игра понравилась? – улыбнулся Ашраф.
После ужина Ишвар и Нараян поднялись, чтобы идти к себе вниз, а семье дать время приготовиться ко сну.
– Постойте, – задержал их Ашраф. – Еще рано. Без клиентов время еле движется.
– Завтра должно быть лучше, – предположил Ишвар. – Говорят, ситуацию возьмут под контроль солдаты.
– Иншалла, – сказал Ашраф, глядя на младшую дочь, игравшую с тряпичной куклой, сшитой им из разных клочков. Старшая читала учебник. Две других возились с обрезками, изображая портних. Ашраф привлек внимание Ишвара и Нараяна к их забавной игре.
– Похоже на то, что делали вы, когда впервые сюда попали, – сказал он. – Любили размахивать сантиметром, хлопать им. – Все рассмеялись при этом воспоминании, но быстро замолчали.
Тишину нарушил громкий стук. Ашраф вскочил с места, но Ишвар его остановил:
– Пойду посмотрю.
Из верхнего лестничного окна он увидел группу из двадцати-тридцати человек, стоявших на тротуаре. Они увидели юношу и заорали: «Открой дверь! Мы хотим с тобой поговорить!»
– Сейчас! Одну минуту! – крикнул Ишвар в ответ. – Послушайте, – зашептал он, – как можно тише, перебирайтесь к соседям через проход наверху. Мы с Нараяном спустимся в мастерскую.
– О, Аллах! – заголосила Мумтаз. – Надо было вовремя уходить! Ты был прав, муж мой, а я ругала тебя, называла безумцем. Это я безумная…
– Замолчи и быстро собирайся! – приказал Ашраф. Одна из девочек захлюпала носом. Мумтаз обняла ее и успокоила. Ашраф стал всех выводить, а Ишвар и Нараян пошли вниз. Стук все нарастал, сквозь сетку проталкивали тяжелые предметы, целясь в деревянные двери.
– Потише вы! – крикнул Ишвар. – Надо же мне отпереть замки!