Хроники возрожденного Арканара - стр. 57
Спору нет: эти действия должны быть наказуемы – в порядке защиты конституционного права беспрепятственно исповедовать любую религию и совершать соответствующие обряды. Но 214-й статьей УК РФ «Вандализм» уже предусмотрено наказание за «осквернение», в том числе – по мотивам религиозной ненависти. Зачем вводить новую статью, к тому же – с усиленным наказанием (максимум по 214-й – 3 года лишения свободы)?
И последнее: что это за состав административного правонарушения «осквернение религиозной или богослужебной литературы, знаков или эмблем мировоззренческой символики, а равно их порча»? Купить обычную книгу и разрисовать ее картинками можно, а религиозную – нельзя? А почему, собственно, если речь идет о личном имуществе? Да, нельзя ворваться в храм и испортить чужое имущество – религиозные книги или иконы. Но за это уже есть наказание (при этом закон не делает и не должен делать разницы между имуществом религиозных организаций и любых других).
Ну а про «знаки и эмблемы» – вообще чепуха: надо ли так понимать авторов закона, что наказанию подлежит «порча» всего, что может быть отнесено к «мировоззренческой символике»? Если на торте, купленном в магазине, выложен шоколадный крест – значит ли это, что его нельзя съесть, не рискуя быть подвергнутым административному наказанию? Опять же, почему защите подлежит только религиозная символика – а любая другая? Кстати, для современных нацистов свастика – безусловно, «эмблема мировоззренческой символики». Значит ли это, что с вступлением закона в силу нельзя будет замазать краской нарисованную на улице свастику?
Нужно ли уважать чужие религиозные чувства? Безусловно. Но ровно в такой же степени, как и любые иные чувства и убеждения. Не меньше, но и не больше. И признать, что никакое «оскорбление чувств» или убеждений ненаказуемо. Наказуемо другое (и это уже давно установлено законом): разжигание религиозной вражды, призывы к насилию, дискриминация по религиозным признакам.
У каждого века – свое средневековье
Президент России, встречаясь с руководством РПЦ, сделал два примечательных заявления. Он потребовал уйти от «вульгарного и примитивного понимания» светскости государства, и защитить силой закона «традиционные ценности и религиозные чувства верующих».
И то, и другое – наглядная демонстрация того факта, что новое российское самодержавие, как и старое, видит в церкви одну из главных своих опор. И уверенно идет по пути клерикализации государства, не обращая внимания на такую «мелочь», как собственная Конституция. Где в 14-й статье записано то, что уже давно выглядит насмешкой: что Российская Федерация – светское государство, что никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, и что религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом. Хотя и не большей насмешкой, чем другие статьи – о народе, как источнике власти, о бесплатном образовании и здравоохранении, о свободе собраний, о социальном государстве…
Очень характерно (это мало кто заметил), что на «неправильное понимание» светскости государства президент начал сетовать сразу после того, как на это посетовал патриарх: 24 января Кирилл выразил недовольство тем, что в Москве менее 25% родителей выбрали для детей модуль «основы православной культуры». И объяснил это «давлением на родителей» и «неверной трактовкой руководителями образовательных учреждений и органов управления образованием понятия светскости государства».