Хроники ржавчины и песка - стр. 37
Мальчик спустился. Рядом с Ларой, на краю чана, скорчившись, сидел человек, как будто решил тут порыбачить и вот уже много веков ждет, пока что-нибудь клюнет. Сгорбленная спина отливает старым золотом: плечи, голова, волосы… все превратилось в монолитный кусок металла. Весил он, наверное, не меньше полутонны.
Лара обернулась:
– Только взгляни! – сказала она брату.
Из-за солнечных лучей, проглядывавших сквозь пелену дождя, фигура была похожа на статую языческого бога под открытым небом. На поверхности мутной воды – рябь от сильного ливня. Плавают клубки водорослей.
Марчело дотронулся до ледяного затылка человека. «А волосы куда подевались?» – подумал мальчик про себя.
– Кто он?
– Отравитель Гильдии, а может, охотник за реликвиями – хотел что-нибудь украсть, вот и забрался сюда…
– Болезнь? – Так вот какой конец ждал заразившихся? Человек превращался в глыбу, в кусок металла. Марчело передернуло.
Но Лара увидела кое-что похуже:
– Братишка, взгляни-ка на его ноги.
Марчело опустил взгляд: голые ноги мужчины были по щиколотку погружены в чан. Под водой они казались белесыми, как вареная рыба.
– Туда Болезнь забраться не смогла: соленая вода замедляет заражение.
Марчело поморщился. Он наконец заставил себя посмотреть на глаза этого человека.
В каждой глазнице осталось что-то водянистое, похожее на мякоть какого-то фрукта без кожуры, обглоданной зубами.
– И быстро это случилось?
Лара пожала плечами:
– За сколько времени он таким стал? – Слова прозвучали как вступление. – За пару часов, наверное, максимум – за день. Точнее не скажешь: в некоторых частях Кхатарры и нескольких минут достаточно, в других – нужны годы.
– Откуда ты знаешь? – заладил свое брат.
Девушка рукавом вытерла капли с ресниц:
– То же самое, как обледенеть: в какой-то момент поделать уже ничего нельзя – остается только смотреть.
– Это больно? – спросил Марчело, скажем так, с любопытством: он пытался заставить себя оторвать взгляд от фигуры.
– Будто тебя пожирают. Живьем.
Оглушительный грохот. Из-под обломков выпорхнуло облако перепуганных птиц. Они стали носиться вокруг остова зигзагами. Пару раз облетели корабль, а потом с криками снова забрались в гнезда среди обломков.
– Мерзкие твари!
Теперь все вокруг затянула грязно-серая пелена, из-за которой на расстоянии десяти метров уже не было ничего видно.
– Пойдем-ка отсюда побыстрее, – продолжила Лара, – но сначала… – Оба они уже были сыты по горло увиденным. Пусть и ноги умрут с остальным телом. Она села на корточки, уперлась обеими руками в плечи фигуры и толкнула изо всех сил: человек упал на бок, ступни оказались в воздухе.
От смердящего остова, на котором стояли брат с сестрой, разносился отвратительный запах гнилых слив. А может, это вонь от ног, столько времени пролежавших в тухлой воде.
Откуда-то снизу поднялся душераздирающий стон, вонзился в копчик отравителей и пополз вверх по позвоночнику.
Лара с Марчелло стиснули зубы и вставили затычки в уши.
Бросив металлического человека на произвол судьбы, мы перепрыгнули на соседний остов: хотели избавиться от этого леденящего кровь стона и найти еще один живой корабль.
Две развалюхи сцепились чудовищным объятием.
Перебравшись через решетчатую башню, мы залезли в дымоход. Круглые стенки закоптились, а внизу – обычная металлическая решетка. Дождь попадал в трубу, но в паре шагов – под листом железа, лежавшим на крыше, – было сухо. Мы остановились, чтобы перевести дух.