Хроники ларгов: Богини судеб - стр. 6

– Проснись, друг мой, – прошептал Зевс.

Сатир попытался выйти из оцепенения и напомнить ему, что он вовсе не спит, а просто задумался, но расшевелить себя и произнести хотя бы слово оказалось не просто. Неужели он действительно уснул?

– Да проснись ты! – повысил голос Зевс и легонько встряхнул Сатира, ухватив его за плечи, – Где ты там, на празднике Диониса что ли?

Сатир засмеялся сквозь сон и приоткрыл глаза.

Да, бывает, что совершенно не хочется возвращаться к повседневной рутине жизни из какого-нибудь замечательного сновидения, в которое мы погружаемся как раз для того, чтобы отдохнуть от этой повседневной рутины жизни. Забавнее, когда нам снится что-то ужасное и хочется поскорее проснуться и поскорее забыть то, что создавалось нашим воображением во сне. Однако труднее всего понять то состояние, когда ты уже просыпаешься благодаря каким-либо процессам и даже не можешь определить, что для нас оказалось бы более желанным – остановить странный мыслительный процесс или же продолжить предаваться этой гремучей смеси из фантазий, страхов и воспоминаний, пока организм отдыхает и готовится к новым свершениям.

Что ж, некая самоирония, испытываемая при пробуждении Сатиром, пошла ему на пользу. Он проснулся в превосходном настроении, поэтому его совершенно не удивило, что Зевс не растворился вместе со сновидениями и находился в данный момент рядом с ним. Здесь, на Этриусе, а не на Земле, как это было минутой ранее во сне. Вот только такое случается крайне редко, чтобы представитель совета богов снизошел до кого-то и явился к нему сам. Настораживало, что Зевс не призвал его усилием мысли или же не прислал гонца с официальным приглашением на аудиенцию, хотя первый способ было осуществить гораздо проще, соответственно он и являлся для богов более предпочтительным, нежели иные.

– Добрый вечер, – усмехнулся Зевс, усевшись рядом с пробудившимся ото сна Сатиром под старым дубом у реки, будучи наслышанным от некоторых болтливых богов о том, что это место является частым местом для особых аудиенций у создателя Этриуса, предпочтительно носящих личный характер.

– Мы только что виделись. Ты нигде не даешь мне покоя, верно? – ответил Сатир.

– Есть разговор. Подумал о тебе, а ощутив легкий ветерок и яркий солнечный свет, не сомневался, что ты бодрствуешь. Уповаю на то, что я принимал участие не в твоих кошмарах, а в сладких грезах, иначе его направленность оставит свой отпечаток на нашем диалоге, – опасливо признался Зевс.

– Воспоминания нахлынули, – пояснил Сатир, – Рассказывай.

– Воспоминаний у нас с тобой хватает в избытке. Хороших и плохих. У нас с тобой разные судьбы. Я рвался к власти, всегда навязывал свои правила, не считался с другими, возвеличивая себя, а ты не спешил, рассуждал, исследовал, осмысливал, жалел даже самых безнадежных смертных. Мы порой ссорились, я даже как-то имел неосторожность заявить, что никогда не попрошу у тебя помощи и сам не помогу тебе. Ты же воздержался от ответной грубости, нашел единомышленников, и они помогли тебе создать Этриус, так же как когда-то давно появилась Земля, став неизменным любимым пристанищем для всех и богом, и смертных, – расчувствовался Зевс, – Ты изменился. Остепенился, стал мудрее, многого достиг, дружен с сыном и женой, даже со смертными, занят своим собственным делом.