Хроника одного побега - стр. 23
– Какую игру ты на этот раз затеял? – проворчал Диб, с отвращением раздавив сигарету в пепельнице.
– Он политик, а политику нужен пиар. Их фракция в парламенте на следующих выборах может не набрать необходимый минимум голосов. Пленение журналистов, признавшихся в шпионаже в пользу режима Асада, однозначно сделает их героями в России. Из солидарности другие журналюги будут раздувать эту тему, как ветер раздувает лесной пожар. Даже у правящей партии нет выходов на повстанцев, а я ему такой выход даю. В партии много богатых людей. Они сбросятся. Внешне все будет представлено как акт доброй воли с нашей стороны. Якобы мы без всяких денег передаем русских журналистов отважному депутату, вступившему в переговоры. Если ему удастся освободить шпионов, то акции его партии и его личные акции в партии пойдут вверх. Он неглупый человек и понимает, что Асад обречен, русским так или иначе придется иметь дела с повстанцами, когда они войдут в Дамаск.
– Ты думаешь, нам удастся сделать это первыми? – приободрился Хусейн, рассчитывавший после революции отхватить какой-нибудь государственный пост.
Сармини отрицательно покачал головой.
– Я решил, что лучше вовремя «соскочить». Уйти в тень.
– Ты серьезно?
– Абсолютно. Не бери больше заложников. Это опасная игра. Нам до этого везло. Распродадим тех, кто у нас есть, и свалим из страны. Если хочешь, я помогу тебе сделать новые документы, приобрести дом на берегу океана где-нибудь в Мексике. Или же тебе по душе турецкая часть Кипра? Подумай о тихой старости. Именно поэтому я отправляюсь сейчас за твоими женами и детьми. Ты же хочешь увидеть когда-нибудь потом своих внуков? Сирия еще долго не поднимется из руин – кто бы ни победил. Ты же сам это видишь. Счастья здесь искать глупо.
Хусейн потер лоб. Он понимал, что по большому счету Сармини прав. В любой азартной игре решающим фактором является умение вовремя остановиться. Но мало у кого получается это делать.
– Я подумаю, – пообещал Диб.
– Только в осуществлении мечты не закладывай полную сумму от продажи русских журналистов. Думаю, депутат собьет цену, нам придется согласиться на полтора миллиона.
– Спасибо, что вызвался позаботиться о моей семье. Файез страшный человек, таким может быть только безродный отморозок. Если его банда доберется до них…
– Я сделаю все, чтобы этого не допустить.
Командир поднялся, обнял на прощание своего заместителя.
«Лендровер» и микроавтобус выехали из ворот бывшего полицейского управления. На этот раз Сармини сидел на пассажирском сиденье. Дальние поездки он не любил проводить за рулем. Вместе с ним в путь отправились и четверо боевиков из числа наиболее преданных Хусейну. Диб сам подбирал их. Сабаха они побаивались, считали чуть ли не шайтаном. Он оставался для них загадкой. Его комбинации и впрямь казались им чем-то вроде высшей математики – недоступной пониманию, а потому таинственной.
Машины ехали по вымершему городу. По обе стороны от улицы высились руины домов. Лишь изредка можно было наблюдать очаги жизни. В пятиэтажном доме артиллерийским огнем были вынесены кирпичные стены на втором и третьем этажах. Верх строения держался на тонких железобетонных столбах. Но все равно на верхнем этаже продолжали жить люди. Мальчишка запустил из окна бумажный самолетик. Он заложил круг над улицей и спланировал на капот «Лендровера», его тут же сдуло встречным ветром. Сармини посмотрел на лицо водителя. Обычно суровый боевик улыбался.