Хромоногая правда. Страшная история для взрослых детей - стр. 18

Лидка разнежилась. Слушая, улеглась на скамейку, голову пристроила у меня на коленях. «Нету лишнего, – одёрнул я вредного внутреннего цензора. – Лидке всё можно. Решил начистоту, не пяться, „всё“ значит всё. Безразлично мертвецам, о живых думай. Но не могу же я взять и выложить сразу, духу не хватит. Вечер уже. Странно. Что за притча со временем? Не задрыхли же мы оба!»

– Лидка, я тебя усыпил?

Не спала, глаза открыты, в них охваченное сосновыми лапами предвечернее небо.

– Даже не знаю, – потянувшись мурлыкнула. – Я как будто… Слушай, Люшка, кто тебе всё это рассказал? Про скопу-сторжа, про чёрную собаку. Вовчик?

«Того, кто всё это рассказывал, больше нет», – подумалось мне. Вслух ответил:

– Про скопу-сторожа Лилия многим рассказывала, историю про чёрную собаку тоже. К примеру, Ольге. Та, конечно же, растрепала Игорёхе и не только ему одному. Общительной была, даже чересчур.

– Вот дурочка!

– Оля?

– Нет, Хромоножка.

– Знаешь, Лидка, не трогала бы ты её!.. – начал я. Осёкся, продолжил тоном ниже:

– Думаю, так она пыталась выбраться из своего мирка в мир людей. Сделать это можно было двумя способами: пустить людей в мирок или расширить его так, чтоб в нём оказались люди.

– Вот я и говорю: дурочка. Нельзя пускать кого попало, это опасно. Натопчут, цветы оборвут, наплюют по углам. Мирку не выстоять.

– Чего не сделаешь с отчаяния. Хромоножка была отчаянным существом. Мир её, кстати сказать, оказался прочнее, чем можно было ожидать, – возразил я, а про себя додумал: «Она хотела, чтоб разросся до размеров большого мира. Не получилось. Жаль. Но ей-то уже всё равно».

– А вот не нужно было проверять на прочность.

– Время показало… – начал я, но отвлёкся.

Комар. Темнеет, поговорить спокойно кровопийцы нам больше не дадут.

– Кстати, о времени, – Лидка подняла голову. – Мне кажется, или ты собирался на обратном пути заскочить в магазин?

– Да! – спохватился я, хлопнув себя по лбу. – Поторопиться бы нам, раньше он до пяти работал.

Жена моя вставая сказала:

– Шишку набьёшь. Что за театральные жесты?

– Комар, – пояснил я, потирая лоб.

– Едят тебя?

– Ещё как. Это ты же у нас невкусная.

Странно даже, никогда Лидку комары не трогали, а я и дети вечно покусанные. Неудивительно, что воспряли кровопийцы, сыро, зябко. От реки тянет?

Лидка обмахивая меня, невразумительно бормотала под нос. Я расслышал: «Комаришка… злишка… над ушком… хлоп!»

Стишки такие: «Комаришка, зудка, злишка, не иметь тебе детишек, не пищать во тьме над ушком, кровушки не пить из душки, хлоп!» Откуда? Ну как же. Лидка Тёмке или Димке или обоим сразу пела, когда те ныли, что заедают комары и всё от них чешется. Просто смешные стишки. Но почему мне кажется…

Я тёр лоб, пытался поймать вёрткую, как комариха, мысль, но та не давалась.

– Что, ещё пристают? – спросила Лидка.

– Нет, – рассеянно ответил я, косясь на штырь, оставшийся от последнего в барбарисовой аллее фонаря. – Просто показалось. Дежавю.

– Это точно, что дежавю. Пойдём.

Она потащила меня прочь; вскоре нам пришлось сойти с аллеи, потому что кусты сначала превратили её в тропку, а после и вовсе задушили в объятиях.

– Лидка, мы там не пройдём, – напомнил я. – Ворота заварены.

– А, да. Совсем забыла. Это всё ты с твоими рассказами. Мне показалось… Как здорово, что ты меня сюда привёл! Видишь, не было ничего страшного.