Хромоногая правда. Страшная история для взрослых детей - стр. 17

– А ты знаешь. Ну давай, заговори её. Чтоб я не грызся с отцом.

– А ты не хочешь?

«Получается, не хочу», – подумал Вовчик и помотал головой.

– Это уже половина дела. А вторая половина… – она помолчала и прочла на ходу, нараспев:

Теплая волна прошлась по затылку. Шею согрела, плечи. «А, это солнце, – сообразил Вовчик. – Когда успели выйти?»

Они вышли на опушку, к травянистой низине с одиноким, похожим на шарик деревом.

– Вот и всё, – проговорила Хромоножка. – Не будет у тебя с отцом ссоры.

Крупная тёмно-серая птица скрутила над лесною котловиною спираль, снизилась, исчезла в шарике кроны.

– А я бы хотела поссориться с папой, – сказала Хромоножка. – Чтобы потом помириться.

– Так и поссорься. Это нетрудно.

– Невозможно. С папой не получится, разве вот с мамой. Но с нею воевать не хочу.

«Она знает, как заговорить чёрную собаку, с нею невозможно поссориться, пока сама не захочет. Разве так бывает? Чтоб без грызни».

– Не хочешь?

– Не хочу. Нет. С мамой опасно.

«Я вот тоже не могу с мамой, – с горечью подумал Вовчик. – Зато очень скоро, кажется, буду воевать сколько захочу с Татьяной. Круглые сутки придётся читать заклинание. Надо бы выучить. Как там? Не рычи Эрида, чья-то дочь. Фигня всё это, детские сказки».

– Всё равно с отцом поцапаемся. Я ушёл на пляж, ему не сказал. Теперь, если прогуляю до самого фильма… Слушай, ты в кинуху собираешься? На «Вокзал для двоих».

– Не люблю я кино, но если с тобой – пойду. Попробую.

«Если с тобой – пойду», – повторил про себя Вовчик, ничего не нашёл умнее брякнуть, чем:

– Классно.

– Но мне бы домой попасть, а это не близко.

– Проводить?

– Не надо. Лучше сама тебя выведу обратно к лесной калитке, а то ещё заблудишься.

Вовчик оглянулся. Поляну со всех сторон обступили деревья.

«Откуда мы пришли? Не помню».

– Где это мы? – спросил он как можно небрежнее. – Далеко отсюда до санатория?

Хромоножка рассмеялась, снова взяв под руку, сказала:

– Не дальше, чем оттуда сюда. Если днём. Заячий овраг это. Пойдём.

Довела до самой лесной калитки, там отпустила, условившись встретиться без четверти восемь возле входа в летний кинотеатр, и тронулась в обратный путь. Вовчик провожал её взглядом, пока не исчезла за деревьями. Шла быстро, несуетливо, лёгким шагом человека, привыкшего к дальним переходам. Босоножки несла в руке. Куда она? Сказала «домой», но ведь возле Заячьего оврага, куда ходу столько же сколько и оттуда, говорила, что дом далеко. Местная? А выговор городской.

Вовчик брёл прихрамывая – ногу растёр, надо же! – к выстроенному на проклятом месте санаторскому домику. С отцом поговорить собирался, думал однако же не о том – переживал заново необычайное знакомство с необыкновенной… Язык не повернулся назвать Хромоножку девчонкой или ещё как-нибудь пренебрежительно. Удивительно: ни разговор с нею, ни она сама больше не казались ему странными.

Я словно бы грезил наяву, как сторож присматривал за Вовчиком-братиком и беспечной девочкой. Ни остеречь их – глупые, что же вы делаете? – ни изменить что-либо. Не плавают люди против течения времени, как бы им того ни хотелось. Течение времени?

Я очнулся. Не годится дремать, я же рассказываю. Лишнего не сболтнул?