Хромированные сердца - стр. 14

– Тише-тише! Ты чего? – Выглядит он ещё испуганней меня. – Что случилось?

Я замолкаю и сердце падает в самый низ моего живота. Потому что я вижу ещё одного человека за его спиной. Он возвышается над ним тёмной громадой, заслоняя свет из окна. Глаза соседа закатываются, когда топор врезается ему в голову, словно хотят посмотреть что это за чёрт его дери только что разрубило мозги пополам. Кровь веером брызжет мне в лицо. Я онемела от ужаса и могу только пятиться на заднице, судорожно хватая воздух ртом. Меня всю трясёт. Ноги соседа подкашиваются и он падает прямо передо мной. Топор всё так же торчит из его головы.

(БОЖЕ, ЕГО ЗАРУБИЛИ КАК СВИНЬЮ! И С ТОБОЙ БУДЕТ ТО ЖЕ САМОЕ! БЕГИ! СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ)

Но я не могу двинуться, я забиваюсь в угол ванной, скуля и подвывая. Слёзы и сопли текут по моему лицу.

Убийца стоит в дверном проёме. Он огромен, с длинными чёрными волосами, ниспадающими ему на лицо, большими руками и самодовольной улыбкой, которая пугает больше чем всё остальное.

Он медленно наступает ногой на шею убитого и я слышу как скрипят позвонки под его ботинком. Он упирается ногой и тянет топор, но тот засел так сильно, что не вынимается. Тот дёргает и топор выскальзывает с утробным чавканьем. Мужчина облизывает лезвие, с кровью и мозгами на нём. Топор такой острый, что острие режет ему язык и кровь стекает по подбородку. Улыбка становится шире.

(ЭТО-ТВОЯ-СМЕРТЬ!)

Это взрывается в моём мозгу фейерверком и выводит меня из ступора. Я кидаюсь на четвереньках в сторону, но мужчина пинает меня ногой назад в угол. Я зажата, а он подходит всё ближе ко мне. Он замахивается, я инстинктивно уклоняюсь в сторону и топор выбивает фонтан осколков из кафельной стены, которые впиваются в мою правую щёку. Он снова поднимает топор и теперь мне некуда бежать.

Крик ужаса разрезает воздух. Но кричу не я. В дверях стоит дочь убитого соседа и её лицо один большой белый круг с чёрным нолём рта внутри. Мужчина оборачивается.

(ПОШЛА!) взрывается внутренний голос.

Я бросаюсь меж его расставленных ног. Он пытается меня схватить, но поздно, я проскальзываю и на четвереньках рвусь к двери. Топор врезается в ковёр и моя ступня отделяется от лодыжки. Это происходит так быстро, что я не сразу понимаю что случилось. А в следующую секунду мир меркнет, чтобы сразу же взорваться ужасной болью. Я вою как побитая собака и пытаюсь подняться на ноги, но правой ноге не на что подниматься. Боль бензиновым пламенем поднимается от лодыжки. Я судорожно хватаюсь руками за всё подряд и ползу к двери. Хватаю столик за ножку и опрокидываю его на себя. Столешница больно бьёт мне по голове и в ушах начинает звенеть. Ладонью я натыкаюсь на ножницы и они пронзают ладонь. Я визжу и отбрасываю их другой рукой. Он идёт за мной. Он не спешит. Я чувствую как лезвие топора вонзается мне в бок и становится нечем дышать. В исступлении я хватаю его запястье своей разорванной рукой и из последних сил дёргаю вниз. Он падает прямо на меня и придавливает к полу. Я слышу, как ломаются мои рёбра и чувствую его каменный стояк, упёршийся мне в поясницу. Он приподнимается и рывком переворачивает меня. Наваливается сверху и мои сломанные рёбра протыкают мне левое лёгкое. Я судорожно дёргаюсь, пытаясь сделать вдох. Кровавая пена выступает на губах. Его глаза напротив моих. Его кровь стекает с подбородка и капает мне на лицо, а глаза горят безумием бешеной собаки. От одного этого взгляда я почти теряю сознание. Он тянется к моему горлу. И тут я нащупываю ножницы. Я что есть силы прижимаю его к себе левой рукой, как страстная любовница, которая уже не может терпеть. Как бесконечно любящая своего сына мама прижимает своего ребёнка к груди, чтобы уберечь его от всех бед.