Христианство. Католичество. Реформация - стр. 40
Неожиданное теперь было в другом. По ходу Реформации создалось следующее положение: кроме Писания, многие ответы отцов Церкви и соборов вдруг были объявлены «второстепенным» и даже «ненужными»! Возникал некий «перелом» всего, что веками было накоплено в Христианстве. При всей непростой обстановке мы и сегодня вынуждены задаваться вопросом: что же для нас мы можем считать «главным» и «существенным» у Реформации, в протестантизме вообще?!
Представители католичества, как правило, указывают на дефицит основного авторитета у протестантов: таким авторитетом исторически до Реформации всегда было учительство в Церкви.
«Принцип индивидуализма, который Лютер фактически сделал главенствующим, быстро обнаружил свойственные ему разлагающие тенденции… Лютер, – в то же время подчеркивает проф. Лортц, – отнюдь не желал делать каждого христианина судьей, призванным толковать Откровение. Идея автономной совести совершенно ему чужда. И только XVIII век грубо исказил и ложно истолковал этот центральный момент в наследии реформатора. И все же, будучи оторвано от научающей иерархии, это религиозно-церковное нововведение немедленно, в силу самой логики его возникновения, обнаружило расхождение доктрин в собственном лоне: сущность еретичества заключается в выборе учения, и эта сущность тут же проявилась внутри ложного учения; обнаружился великий симптом заблуждения, его саморазложение… Уже при жизни Лютера различие во взглядах между ним и Меланхтоном привели к определенным богословским противоречиям внутри протестантства. Но после смерти Лютера, – продолжает Лортц, – проблема аутентичного изложения его учения приобрела особую остроту. Возникшая в этой связи богословская полемика является впечатляющим доказательством внутренних неувязок и многослойности самого лютеровского учения. С того времени она накладывает свой мощный отпечаток на всю историю лютеранства» – заключает немецкий ученый[82].
(3) Проводя свои преобразования, Лютер, Цвингли и др. вряд ли постоянно задавались вопросом о самой сущности Реформации как таковой. Но они пытались упразднить, по их мнению, все ненужное, Писанию и верующей совести противоречащее. Им казалось, что во многом они, таким образом, «приближали» условия своих общин к Христианству времен Нового Завета. Но и это получилось лишь частично, поскольку реформаторы, осуществляя перемены, действовали при помощи своих светских правителей. Таким образом, отцам Реформации не всегда удавалось видеть разницу между пророческой необходимостью постоянного возрождения Церкви как духовного организма исключительно Словом Божиим и «услугами» светского государства.
Дело в том, что предпринятая с помощью государства перестройка (или упрощение) внешней формы Церкви еще не означает прямого действия Духа. Верно, новая церковная структура может занять место первой структуры, но Дух Божий может и не прийти…[83].
Швейцарская Реформация свою задачу видела дальше немецкой в том плане, что она просто не отдала инициативы светским властям, а сама старалась довести преобразования до конца. Более того, она не позволила подчинить дело Реформации государству, но, не теряя собственной инициативы, пригласила государство (городские советы) стать ее помощницей. При этом реформаторы задавались вопросом: