Хранители Академии. Братство теней - стр. 66
Тройль отстает, крутит пальцем у виска.
– Академия чокнутых просто. И что я тут забыл?
Браво, отличный вопрос! Ехали бы вы вслед за другими «нормальными».
Так вот значит, что за делегация у Мурхе – ей дружка присмотрели. И что это там Леди Ша про «подходящую партию» вещала? Не нравится мне всё это!
Переход с картины на схему прошёл легче, но не вдохновил.
Сладкая парочка о чем-то беседовала, устроившись на кровати.
И находились они подозрительно близко друг к другу. Сфера мальчишки сияла так ярко, что Мурхе почти терялась на её фоне.
Силен!
Силу девчонки тоже уважают. А вот сами, силой наделённые, не особо церемонятся со слабаками. Так чего же этот аристократический паршивец приклеился к моей… к Мурхе? Просто Мурхе.
Когда они приблизились настолько, что сферы их полностью совместились, и серая Глинкина – совсем скрылась под наглым сиянием водника, я не выдержал и начал плеваться.
Спрыгнув с Дайра, я разорвал контакт. Картинка бесила и оставляла гадкий осадок. Теперь бедненькая и несчастненькая Мурхе нашла поклонника, теперь ей будет с кем коротать вечера, а то и ночи. Мне припомнилось, как скривилась рожа белобрысого, когда он меня заметил. Он явно не считал, что такой домашний любимец приличествует девушке. Пару-тройку намеков, и «девушка» сама начнет меня стесняться. А потом раз – и: «знаешь, ты как-то не вписываешься в мой фон, может, пока-пока?»
Знаем, помним, проходили.
Ха!
Ну, уж нет!
Я сам уйду, я сам не желаю иметь с ними ничего общего!
И Академия меня эта достала, и все эти люди!..
Уйду от вас злые вы… тьфу!
Но что ж так на истерику-то смахивает?
До сих пор не замечал за собой этой бабьей черты.
Ни в детстве, ни в юности…
Всегда отличался хладнокровием, хоть и обладал Огненным Даром. Мама удивлялась, а отец называл огнем в камне.
И вот за какой-то месяц какая-то пигалица расшатала эту твердыню! Умудряется выводить меня с одного слова, с одной интонации. А теперь ещё и замену мне нашла.
Р-р-р!
Да скатертью дорога!
Но…
Огонь в камне…
Я словно услышал эти слова, этот голос, а мир вывернулся наизнанку…
…Теплые руки мамы, смеющиеся глаза отца…
Все беды дня сегодняшнего совершенно поблекли, измельчали. Я схватился за голову – казалось, она сейчас взорвется от нахлынувших видений. Перед глазами неслись картины прошлого.
Прошлого, которого у меня не было.
…Мои хомячьи лапы, которые я упорно зову руками, в ладонях родителей. Они подбадривают:
– Давай! Шагай!
И я неловко переступаю с одной лапы на другую, почти не опираясь на родителей…
…Огонь.
Огонь вокруг, обжигающий, смертоносный, он окружает меня красной стеной, и некому меня защитить. Горит трава, пылает степь, я один на один с диким и необузданным пламенем. Страшно до слёз, но нельзя плакать, нельзя показать слабость.
А ещё огонь манит. И я хриплю, захлебываясь дымом:
– Эй, поиграй с-со мной, – как в сказке, которую нашёптывала мне мама перед сном.
Из пламени проглядывают хитрые лисьи глаза, мелькает рыжий хвост. Дышать становится легче.
– Х-хочешь, я создам уз-зы?.. – я не уверен, что понимаю, что это, но чувствую кожей интерес пламени.
Оно плавится, меняется, и вот уже огромный, растрепанный, постоянно тающий и снова возникающий, вспыхивающий мириадами искр и сплавляющийся воедино, нависает надо мною огненный лис .
– Ус-с-зы? – шипит он, сыпля искрами.