Хранитель очарованных комнат - стр. 14
Мистеру Фернсби понадобилось больше времени, чтобы встать. Он часто моргал и сдувал волосы с лица.
– Какого черта это было?
Учитывая обстоятельства, Хюльда не стала бранить его за выбор лексики:
– Хаократическая мина. Очень…
– Дорогая, – закончил он за нее, отряхивая рубашку и поднимаясь на ноги. Мерритт предложил ей руку, на которую она оперлась, а потом оглянулся на уборную. Лампа, все еще зажженная, лежала на полу, сразу за дверью, освещая кажущиеся вполне нормальными комнату и унитаз.
Он покачал головой:
– Хаократия… Она же должна быть в руинах.
– Частое заблуждение. – Хюльда прочистила горло, заставляя улечься легкую дрожь, что услышала в своем голосе. – Хаос – это отсутствие порядка, но если что-то уже в состоянии хаоса, тогда беспорядок для него – это порядок.
Мистер Фернсби посмотрел на нее:
– Так откуда вы, говорите?
– Из БИХОКа. На визитке написано.
Он вынул карточку из кармана, пока Хюльда ходила за лампой. Она воспользовалась минуткой тишины, чтобы собраться с мыслями. Возможно, ей стоит вернуться в Бостон и посоветоваться… Но нет, она могла закончить сама. Зачарованные дома редко бывали злобными, а этот был явно не худший, что ей встречался.
Это просто новый вызов. К тому же Хюльда ни за что не сможет убедить мистера Фернсби дать этому месту шанс, если сама не сделает того же.
Так что она вытащила свой стетоскоп и прослушала внешнюю стену уборной.
– А эта штука что делает? – спросил мистер Фернсби. – Общается со стеной?
– Общение работает только с флорой и фауной, мистер Фернсби, – это была восьмая школа магии. – Данный инструмент ноэтический[7] – он заряжен психометрией. Она также обычно применяется к живым существам, но зачарованные дома отвечают одному-двум параметрам.
И точно – она почти расслышала биение сердца. Убрав стетоскоп в сумку, Хюльда прошла мимо хозяина через приемную и в гостиную.
Уимбрел Хаус все еще играл с тенями и скрипами, но на этот раз решил еще добавить паутину.
– Мебель вчера таяла. – Мерритт быстро ткнул кушетку и отдернул руку, словно она могла напасть на него, как та кухонная табуретка.
Хюльда подняла лампу.
– Меня больше смущает цветовая палитра. – Она щелкнула языком, осматривая комнату. Все было окрашено в глубокие тона красного и зеленого, как на очень унылое Рождество. Если бюджет клиента позволит, она здесь кое-что обновит. Краем глаза Хюльда заметила, что мистер Фернсби едва сдержал улыбку, и проигнорировала это.
Она пошла было к следующей двери, но остановилась, когда что-то упало с потолка.
Веревка. Сплетенная из паутины. Или, если точнее…
– Петля… – прохрипел Мерритт. Потом с наигранным весельем добавил: – По крайней мере, в ней никого нет.
– Пока, – сказала Хюльда и не сдержала улыбки, увидев, как расширились глаза мистера Фернсби. Она мысленно отчитала себя. Черный юмор ей не поможет, да и БИХОКу хорошей репутации не сделает.
Веревка была сделана из паутины, поэтому рассыпалась, когда она смахнула ее рукой.
– Никогда не слышала, чтобы дом кого-то убил, если это вас успокоит, – сообщила Хюльда.
– А как насчет увечий? – спросил Мерритт в ответ.
Она решительно двинулась к следующей двери, прислушиваясь в ожидании новых сюрпризов. Мистер Фернсби сказал:
– Там зимний сад.
Дверь была заперта.
– Я ее не запирал, – добавил он.
Хюльда вздохнула: