Хранимая благодать - стр. 31
Джоанна не хотела думать, как это приятно, но никак не могла совладать со своими своевольными мыслями.
– Может, вы все-таки ответите, пока не наступило утро?
– Да, была.
– Тогда почему вы спрашиваете, зачем я здесь?
Его недоумение не произвело на нее никакого впечатления.
– Ведь если я не могу родить ребенка, то с какой целью со мной спать?
– Разве нет других причин разделить с вами ложе?
– Что же это за причины? – удивилась Джоанна.
– Разве вы никогда не испытывали удовольствие от выполнения супружеских обязанностей?
– Об удовольствии я ничего не знаю, милорд, зато разочарования мне очень хорошо известны.
– Так вы полагаете, что я буду разочарован, или говорите о себе?
– Мы оба будем разочарованы, а затем вы станете сердиться, так что лучше, милорд, если вы оставите меня.
Она говорила с такой убежденностью, будто хорошо знала все и вся, и ему не нужно было спрашивать, где она почерпнула свои сведения. Не приходилось сомневаться, что ее муж обходился с ней дурно, поэтому она и была так невинна и уязвима. Какая жалость, что Рольф мертв, иначе он с удовольствием убил бы его.
Однако прошлого не изменить, и все, что мог сделать Габриель, это хорошо подумать об их настоящем и будущем. Он склонился над ней и нежно коснулся губами лба. Она не вздрогнула и не попыталась отвернуться, и это его порадовало.
– Тогда сегодня впервые вы…
Он собирался ей сказать, что сегодня она впервые почувствует, что супружеские отношения могут быть весьма и весьма приятными, но Джоанна опередила его:
– Я не девственница, милорд. Рольф приходил ко мне на ложе часто в первый год нашего брака.
Это заявление возбудило его любопытство. Он опять наклонился и взглянул на нее:
– В первый год? А после?
– Он стал ходить к другим женщинам, потому что слишком разочаровался во мне. Может, и вам пойти к какой-нибудь женщине?
Она говорила с таким жаром, что он не знал, оскорбиться или посмеяться. Большинство жен ни с кем не хотели бы делить своих мужей, но Джоанна, казалось, и правда была готова выбежать из дома и отыскать ему любовницу.
– Мне не нужны другие женщины. Я хочу вас, – сказал он твердо.
Она вздохнула:
– Что ж, это ваше право.
Габриель откинул было одеяло, но она вернула его на место и попросила:
– Пожалуйста, еще минуту. Прежде чем вы начнете, мне хотелось бы задать вам один важный вопрос.
Она перевела взгляд на его подбородок, чтобы он не увидел, как она боится, ожидая его ответа.
– Спрашивайте.
– Скажите, что вы предпримете, если разочаруетесь во мне? – Она осмелилась на секунду взглянуть ему в глаза, затем поспешно добавила: – Я хотела бы быть готова к этому.
– Я не разочаруюсь.
– Но если все-таки?
Он призвал на помощь все свое терпение и процедил:
– Тогда мне некого будет винить, кроме себя самого.
Целую минуту она смотрела на него, прежде чем выпустить одеяло, в которое вцепилась мертвой хваткой. А потом ее поведение и вовсе повергло его в шок: она со-единила руки на животе и закрыла глаза со смирением приговоренной к смерти.
Габриель с трудом сдерживал раздражение, но собирался добиться своего.
А Джоанна вовсе не паниковала: просто помнила боль, причиняемую супружеской близостью, но не считала ее какой-то ужасной. Ничего, она потерпит, не впервой.
– Все в порядке, милорд. Я готова.
Господи, да у нее просто талант доводить до белого каления!