Хранимая благодать - стр. 16
– Из-за вашей необычной погоды, – проговорила она запоздало.
– Из-за чего? – Он был в замешательстве.
– Не обращайте внимания, милорд.
– Нет, все-таки объясните, что вы имели в виду.
Она вздохнула:
– Николас говорил, что здесь весь год стоит тепло… А такие холодные ветра весьма необычны.
Макбейн едва не расхохотался: как раз погода была не- обыкновенно мягкой для этого времени года, – но одернул себя и даже не улыбнулся. Молодая леди уже обнаружила свою уязвимость, и он понимал, что насмешки над ее наивностью вряд ли улучшат ее отношение к нему.
– А вы всегда верите брату на слово? – только и спросил он.
– Да, конечно, он же старше, опытнее…
– Понятно.
– Знаете, я вся дрожу: здесь очень холодно, – сказала Джоанна, не придумав ничего убедительнее.
– Нет, причина вашего состояния не в холоде.
– Нет? А в чем же тогда?
– Просто вы меня боитесь.
Он ожидал, что она опять солжет, но не угадал:
– Да, я вас боюсь. А еще вашу собаку.
– Мне нравится ваша правдивость.
Он наконец отпустил ее, но она была так удивлена его замечанием, что забыла отнять свою руку, и он улыбнулся:
– Что вы меня боитесь, я сразу понял, Джоанна. Мне нравится, что вы не солгали и признались в этом.
– Вы бы поняли, что я лгу.
– Конечно.
Это прозвучало слишком самоуверенно и высокомерно, но она не обиделась: такой огромный неустрашимый воин должен знать себе цену. Спохватившись, она убрала руку и оглянулась, осматривая вход, который они миновали. Справа поднималась широкая лестница с деревянными перилами, украшенными резным орнаментом, за которой начинался коридор, а слева от входа виднелись распахнутые двери в большой полуразрушенный зал. Джоанна остановилась на верхней ступеньке и посмотрела на развалины. Стены обуглились, крыша, от которой мало что осталось, нависала широкой полосой, удерживаясь на потемневших опорах. В воздухе висел застарелый запах дыма.
При виде этого опустошения у нее сжалось сердце, и она чуть не заплакала.
Макбейн наблюдал за сменой выражений на ее лице.
– Это сделали люди моего мужа?
– Да.
Она обернулась, и он, увидев в ее глазах глубокую печаль, понял, что у нее есть совесть.
– Это несправедливо.
– Согласен, но вы здесь ни при чем.
– Да, но я могла бы попытаться объяснить мужу…
– Сомневаюсь, чтобы он прислушался к вам, – возразил Макбейн. – Скажите-ка мне вот что: знал ли ваш супруг, что его вассал был причиной здешнего разорения?
– Уверена, что он знал, на что способен Маршалл.
Макбейн кивнул и, сжав руки за спиной и продолжая разглядывать ее, заметил:
– Вы постарались как-то загладить содеянное: послали сюда за Маршаллом брата.
– Но вассал возомнил себя полубогом: не пожелал даже слушать, что Рольф умер и что здесь он уже не нужен.
– Он не был здесь нужен с самого начала, – резко заявил лэрд.
Она кивнула в знак согласия:
– Да, вы правы.
Он вздохнул:
– У Маршалла оказалась власть, и мало кто смог бы отказаться от нее.
– А вы?
Ее вопрос удивил его. Он собирался ответить, что, мол, конечно, смог бы, но положение лэрда было ему внове, и если по-честному, то не знал, сумел бы отказаться от достигнутого.
– Я пока не могу ответить на этот вопрос, – признался Макбейн. – Надеюсь, однако, что для пользы клана я смогу сделать все, что бы от меня ни потребовалось, но не могу ничего сказать наверняка, пока не встал перед таким выбором.