Хозяйка волшебного дома - стр. 38
- Ты знаешь, где ключ от этой двери?
- Допустим.
- Дай мне его скорее! Я тоже хочу полетать! - Грифонов по ту сторону двери выводят на самый край башни, прямо к невысокому ограждению. Молодые люди неспешно забираются в седла. Вот-вот распахнутся и наполнятся ветром огромные крылья... Я тоже туда хочу. Прямо сейчас, немедленно!
- Убьешься.
- Почему?
- Потому что с голым задом в седло не садятся приличные люди!
- Я неприличная и потом, у меня длинный подол.
- Соскользнешь. Карл покупал себе штаны для верховой езды. За банку сметаны, и не меньше, так уж и быть найду визитку магазина. Это, кстати, в твоём родном городишке. Фырк!
- Я в магазин. Только скажи, где лежит ключ!
- Во мне.
- Ты его сожрал, что ли?! Мне теперь вора медвежатника с прогрессирующей амнезией искать, чтобы замок вскрыл?!
- Почему сразу сожрал? Ты очень плохо думаешь о своем...
Грифоны бросились в полет с башни вместе с неизвестными всадниками.
Громкая трель будильника разорвала мечту. Я подскочила на ноги, повинуясь привычке.
Дернула за ручку двери изо всех сил. Не поддается! Ыыы! Просто слов нет до чего мне обидно! И до чего я промерзла здесь в подземелье. Надо бежать на работу.
Вырвалась в холл, тут так тепло и светло. Взгляд упёрся в сумрак мой спящей квартиры.
Не хочу туда идти. Вот совсем не хочу, а умом понимаю, что надо. Пропаду, меня станут искать. Начальство знает телефон бывшего мужа. Тот свекрови позвонит, а она хозяйке квартиры. Вломятся, найдут теперь уже не только чупокабра, но и заколдованную квартиру.
- Жрать! - взвыл зверь и первым побежал сквозь проем. Только бы эта картина никогда не закрылась, не растеряла своего волшебства. Интересно, как она вообще устроена и может ли захлопнуться в принципе?
В спальне холодно, ветер календарной весны кружит за окном снежинки. Щедрой рукой швыряет их в окна, от которых и так дует премерзко. За проёмом картины буйным цветом сияет приморское волшебное лето. Хочу туда вернуться прямо сейчас! Только схожу на работу. На обратном пути куплю себе пару сандалий, купальник, шезлонг, швабру и... И ещё кучу всего.
- «Жрать» говорить неприлично, - догнала я зверя на кухне. Из морозилки только хвост наружу торчит.
- По-нормальному я говорил час назад. Потом убеждал. Плакал, молил, стонал.
- Я этого не слышала.
- Потому что ты бесчувственная! Не услышать мольбы голодного чупокабра! Это что тут? Курррочка! Иди сюда, моя дорогая, я тебя согрею. Фасоль, останешься здесь. Ты создана только для травоядных, так низко я ещё не пал.
- Твой прежний хозяин умер?
- Можно и так сказать.
Герцог Лео
Сминает копытами фиолетовый вереск добрый конь. Помню, как в детстве я грезил этой дорогой, как стремился в любую минуту улизнуть от нянек, чтобы устроиться на скале, окинуть взглядом, - как мне казалось тогда, - бескрайнее синее море. То есть наш небольшой залив, вынуть из-за пазухи кусок хлеба или, еще лучше, копчёного мяса, и, уподобляясь сельским парням, сесть на самом краю обрыва. Мечтать о ветре, свободе, о мачтах и парусах, о привкусе соли на губах, о том, как хорошо стоять на палубе быстрого клипере.
Няньки, помню, тогда сильно ругались, порой даже лупили, если умудрялись поймать сына графа именно здесь.
Нет теперь надо мной чужой воли, нет нянек, нет больше отца. Впереди только свобода и ветер, наполняющий собой всю мою жизнь. Никому ничего я не должен, ничем не обязан. Только честь и есть та клетка, которую я принимаю по своей доброй воле. И то ее прутья можно немного ослабить, согнув в нужном узоре.