Хозяйка Северных гор 2 - стр. 21

Архиепископ посмотрел на меня нечитаемым взглядом, и, между нами, будто бы состоялся немой диалог: «А, ты очень непроста, леди Маргарет, но со мной тебе не тягаться.»

Ну, я тоже умела бросать такие взгляды, кто торговал на развалах в девяностые, тот знает, и мой посыл был следующим: «Я знаю, что у тебя много власти, святой отец, но у меня тоже кое-что есть в рукаве.»

Я вдруг осознала, что здесь нельзя показывать свою слабость. Джон ошибался, давая мне совет продемонстрировать архиепископу то, что я слабая изнеженная леди, которая ничего не понимает. То, что я сейчас наблюдала, указывало на то, что этот человек уважал только силу, и покажи я сейчас слабость, он бы продолжил давить на меня, в итоге, «наступив бы мне на горло».

Какое-то время мы оба молчали, размышления помогли мне пережить этот дискомфорт. Наконец, архиепископ нарушил молчание, снова задав вопрос про серебро:

— Неужели в Гламоргане нет серебра? Неужели я ошибся?

— Святой отец, я не верю, что вы можете ошибаться, и, если вы знаете про Гламорган, больше, чем я, то я буду вам очень признательна, если поделитесь, — я понимала, что «иду по краю», но с этим «святошей» только так.

То, что произошло дальше я могу объяснить только тем, что мне на самом деле было очень страшно и мои гормоны «защищали» меня, как могли, впрыскивая в кровь всё больше адреналина.

— Святой отец, если вы мне скажете, где искать серебро, потому что оно бы мне очень пригодилось для моих планов, то я буду вам признательна.

Архиепископ явно не ожидал от леди такой наглости, поэтому пошёл в «сторону» и заявил:

— Дочь моя, судя по твоему выезду ты не нуждаешься.

— Нет, конечно, я не нуждаюсь, святой отец, мне грех жаловаться, те новинки, которые мне удалось внедрить, мясо, рыба, шерсть, всё это приносит прибыль моему графству.

— Выпячивать своё богатство грех, — заявил мне этот житель дворца, размером с футбольное поле.

Я снова улыбнулась и ответила:

— Я не считаю нужным экономить на своих людях и своей безопасности.

Я не стала упоминать ни мать Агнессу, ни епископа Линкольнского, уверена, что архиепископ в курсе, но раз ситуацию «замяли», и я с этим согласилась, значит пусть останется непроизнесённым.

Я ожидала ещё пикировок и даже начала готовится, но архиепископ вдруг решил сменить тактику и «зайти с тыла».

Не отвечая на вопрос про серебро, знал или не знал, он неожиданно согласился:

— Здесь ты права, дочь моя, безопасность сеньора равно безопасность земли ему принадлежащей.

И здесь, наверное, было рассчитано, что я расслаблюсь, и будь я немного более доверчива, я бы так и сделала. Потому что уже очень хотелось выдохнуть.

Но архиепископ не привык просто так отступать, пожав плечами он мягко произнёс:

— Значит у меня была неверная информация.

И вдруг его взгляд снова стал пронзительным, и он встал таким образом, что мне пришлось смотреть на него против солнца, это было неприятно, и я даже физически ощутила вновь возникшее напряжение:

— Но ты же не будешь отрицать, дочь моя, что Алан Стюарт какое-то время жил в Гламоргане.

— Нет, конечно, — ответила я, совершенно точно не собираясь это отрицать.

— Что он там делал? — разговор превращался в допрос, а ветер между тем усилился и стало прохладнее.

Я поёжилась, и архиепископ это заметил, но не предложил перейти в более комфортное место.