Хозяйка поместья проклятого Дознавателя - стр. 30
До обеда я воодушевленно порхала по дому, отдравивая паутину пучками полыни и полынной же водой отмывая все вокруг, и предвкушала, как здорово мы втроем тут скоро заживем.
На обед приготовила рагу из овощей, добавив туда остатки тушенки, и села дополнять свой хозяйственный список мелочами типа “узнать, у кого купить молоко” или “раздобыть свежих газет, если они тут есть. Если нет – обдумать идею”.
А потом вернулась Ратола, и новости, которые она принесла, разбили все мои мечты и сравняли с землей построенные планы.
***
– Деточка! – старуха чуть не плакала, когда вернулась домой. – Деточка, – повторяла она, – они ищут тебя. Говорят, что ты прокляла всех магов, кто был вчера на пристани. У них магия не восстанавливается, она… Она их выпивает, как…, – старуха всхлипнула, – …как Арика.
Она шумно высморкалась, уткнувшись в тряпицу, ее плечи мелко тряслись. А я стояла растерянная и потерянная. Обвиняют меня?! Я прокляла? Да быть того не может! Я не умею. Да и умей, не стала бы, это же непорядочно, проклинать исподтишка. Что я, ведьма какая-то?
“А может, неосознанно? – твердил внутренний голос. – Ты же с магией не в ладах, только подумала, а оно раз – и готово”.
– Да я даже не думала ничего такого, – ответила себе вслух.
– Я знаю, деточка, знаю, – всхлипнула старуха. – Только всех вчерашних переселенцев проверяют, кто такую магию сотворил и пока не нашли никого. И ты права была, их не велено выпускать, они все в тюрьме сидят. Ты хорошая, ты не могла никого проклясть, для этого надо сердце злое иметь и завистливое. Ты же, наоборот, помогаешь нам, снимаешь с дома проклятие…
“Снимаю проклятие? – отрешенно думала я, садясь рядом и поглаживая старуху по плечам. – Я его даже не вижу. Но если я могу снять, то, получается, могла и наслать? Неужели это все-таки я?”
Первая мысль была о том, чтобы пойти и сдаться властям. Если виновата – должна ответить. Но потом подумала, а виновата ли? Вчера со мной не церемонились, сразу связали. И, как оказалось, всех остальных тоже без вины в казематы бросили. Я приду, сознаюсь, будучи даже сама в этом не уверена, станут ли в этом Надзоре разбираться? Сомневаюсь. Если есть чистосердечное признание, то что еще надо? Вот именно, ничего! Показательно покарают, может быть даже казнят, и дело закроют.
А у меня тут дом с проклятием, бабуля старенькая, ребенок больной, мне никак нельзя на плаху!
– Так, баб Тола, хватит причитать. Все живы, все на свободе. Давай обедать, Арик голодный уже. Потом домом займемся, хочу, чтоб ты посмотрела появилась снова или нет та магия там, где вчера убирали. А потом уже подумаем, как дальше быть. Ты веришь, что это не я, а остальное не важно. Сейчас главное не выдать, что я не местная, так что, прошу, подумай, как объяснить соседям, откуда я взялась.
Старуха выпрямилась, посмотрела на меня открыто и решительно и сказала:
– Да, Софи, ты права. Прости старуху за слабость. Ты дала нам надежду и очень страшно было снова ее потерять.
– Ну что ты, баб Тола, – я погладила бабку по плечам. – Надежде всегда есть место, поэтому нельзя сдаваться. Когда-нибудь обязательно все образуется, а сейчас пошли уже обедать, я рагу приготовила.
Пока накрывала на стол, пока ели, я все думала, как же теперь быть. Со своими идеями мне светиться не резон, заподозрят во мне попаданку и законопослушные граждане Киурона тут же сдадут меня куда полагается.