Хозяйка поместья, или Отвергнутая жена дракона - стр. 14

За считанные минуты на канве проступила нахальная улыбка Райделя с фотографии, идеальный разрез глаз, чёрная чёлка, аккуратно убранная со лба для удачного кадра. С рычанием я удвоила усилия, не ослабляя внимания, пока передо мной не оказалась точная копия той самой фотокарточки из старой газеты.

Хищно щёлкнув миниатюрными ножницами, я перерезала все нити, заставила их закрепиться с изнанки узелками и приложила вышивку к стене. А затем с размаху всадила золочёные ножнички красавчику прямо в лоб.

Затвердевшая канва так и осталась висеть, пригвождённая к стене. Я выдохнула. Кажется, мне немного полегчало.

Я всё равно добьюсь всего, чего хочу, Аргант Райдель. Потому что ты не оставил мне выбора.

Оставив пришпиленный портрет дракона висеть в комнате, я собралась на прогулку и разыскала Тёртена. Пора было разобраться, насколько непреодолим этот горный поток, отрезающий земли Грайхолда от внешнего мира.

Денёк сегодня снова был серый и промозглый, так что мне выдали плащ с капюшоном.

– Риксельва ледяная, у воды будет холодно, – заботливо предупредила Нейла.

Спуск до деревеньки занял меньше получаса. От ограды поместья вниз вела неширокая дорога, мощёная всё тем же серым камнем.

– Мостов у нас нет, – вещал по дороге управляющий. – Несколько раз строили, да толку! Риксельва – буйная вода, часто разливается. И по весне, и после дождей. И сейчас вот, слышите, как шумит?

Шум воды, действительно, становился громче по мере того, как мы спускались. Вблизи вода оказалась глинисто-мутной.

– Видите цвет? Значит, в верховьях шли дожди. Если продолжатся, река снова выйдет из берегов.

Я      с      тревогой      оглядела      серые      домишки.      Кажется,      они располагались слишком близко к берегу.

– Что тогда будет с деревней? Утомившийся Тёртен махнул рукой.

– Воду сдерживает магический барьер. На камнях урожай не вырастишь, а земли рядом с рекой самые плодородные. Вот и поставили заслон, чтобы деревня могла обеспечивать себя и поместье.

Я с сомнением оглядела пейзаж. В надёжность невидимого барьера было сложно поверить.

Вопрос о лодках отпал у меня сам собой, когда мы приблизились к бурному потоку. Вода огибала валуны с безумной скоростью, шипела, пенилась и убегала вдаль. Любую лодку подхватит, как щепку, и разломает о камни. Я поморщилась, накидывая капюшон плаща.

– Как шумит.

– Ничего, придёт зима, станет потише, – прокряхтел управляющий. – Ну что, идём в деревню? Я загляну к старосте, а вы сможете осмотреться.

По дороге я обдумывала его слова.

– Зимой река замерзает?

Тёртен помрачнел.

– Местами, где течение спокойнее, лёд встаёт, но никогда не знаешь, насколько прочно. Были сорвиголовы, которые переходили Риксельву зимой. До другого берега дошли не все.

Понятно. Этот вариант тоже отпадает.

В деревне управляющий завернул к самому большому дому. Видимо, здесь и жил староста.

Заходить вместе с ним я не стала, вместо этого прошлась по улице – довольно широкой для маленького поселения, вымощённой камнем. Странное дело, деревня не казалась бедной: мостовая, добротные дома из камня и дерева, некоторые даже в два этажа. Но какой-то дух безнадёжности веял надо всем. Может, так угнетающе действовал тусклый серый свет, пробивавшийся сквозь облака, или непрестанный шум реки?

Людей не было видно, похоже, днём все были заняты работой. Никто не мешал мне ходить и рассматривать домики местных. Некоторые      были      украшены      мозаикой      из      гальки.      Один      дом заинтересовал меня больше всего. На плоском камне в стене был изображён пейзаж – заснеженный горный пик в рамке из цветущих ветвей сливы. Я остановилась, рассматривая лёгкие и живые линии, и не заметила, как из дома вышел мужчина.