Хозяин тайги - стр. 8
Он один остался и теперь гонял остатки своего рода, пытаясь собрать воедино и следить за тем, чтобы они не натворили ничего в отношении людей. Или себе подобных.
— Что такое, Гром? Почему не спишь в такую рань?
Штиль работал и жил среди людей. Он был начальником полицейского участка и часто помогал, если кто-то из людей обращался к нему, а дело касалось берсерков.
Люди, к счастью, ничего не знали.
И не должны были узнать.
Таково было главное правило берсерков: либо неведение, либо смерть для тех, кто случайно узнал их тайну.
— Опять твои парни что-то натворили?
Гром поморщился, и ему вдруг стало неловко, что он решил отвлечь мужчину по такой ерунде, по сути. Но раз уж позвонил — придется теперь говорить.
— Дальняя деревня — твой участок?
— Да.
— А ты давно там был?
— Пару недель назад, когда корову найти не могли и решили, что ее украли, а она в лесу заблудилась.
— Там девушка какая-то появилась странная.
— Странная? — кажется, только в этот момент Штиль более или менее проснулся, судя по голосу.
— Да. Живет одна в заброшенном доме. Еды нет. Родных поблизости тоже нет. Еще и какие-то проблемы с ногами.
— А ты про нее как узнал?
— Она в наш лес зашла на рыбалку и на меня наткнулась, — скупо пояснил Гром в ответ, не став вдаваться в подробности, что он в тот момент был голый, а девчонка так перепугалась, что у нее ноги отказались работать. — Не хватало еще, чтобы она здесь шастала и искала беду на свою голову! Сам знаешь, какая у нас сейчас ситуация.
— Знаю, — протянул задумчиво Штиль.
— Ты зайди в деревню, как сможешь. Поговори с ней, чтобы она точно поняла, куда нельзя ходить… И захвати с собой инструменты, — Гром кашлянул, потому что было неловко от собственной просьбы.
— Это еще зачем?
— Может, дверь ей приделаешь хоть немного. А то на нее смотреть страшно.
— А сам почему не сделаешь? — судя по голосу, Штиль улыбался, на что Гром только нахохлился и рыкнул, прежде чем отключить телефон:
— Нет мне дела до людей!
И ведь соврал же.
Хотя нет. До людей на самом деле не было. Но эта девушка из головы так и не выходила.
Он бродил по дому, как тот медведь-шатун, которого разбудили посреди зимы, а потому он был злой и всем недовольный.
Даже в доме его всё раздражало — всё лежало не так и не там. И тишина давила на мозги, поэтому Гром вышел снова в лес, чтобы обойти свои «заповедные» территории.
Девушка уснула только перед рассветом, измучившись от собственных слез, и крепко спала, а Гром бродил по лесу, прислушиваясь и принюхиваясь, потому что был здесь хозяином, который не хотел допустить беды, пусть это ему и было в тягость.
Лес был его домом.
Его большой душой, которая так любила свободу, простор и хвойный запах.
Он мог сутками бродить по своим землям, отмечая то, что люди чаще всего не видели: новые звериные тропы. Следы бойни и крови. Границы территорий, которые помечали хищники, а затем рьяно охраняли.
Гром видел это всё, потому что и сам был зверем. Самым опасным и сильным на этой земле — берсерком рода Бурых. Созданием с сущностью огромного бурого медведя, который мог выглядеть как человек, но человеком никогда не был.
Он видел, как это делают хищники. Чувствовал мир не так, как это делают люди, но выдать себя не мог, иначе ему нужно было убивать тех, кто понимал, что с ним что-то не так.