Хозяин тайги - стр. 20
Там малышка и уснула, продрогнув настолько, что тело онемело.
Но выбраться из укромного места или просто пошевелиться она себе не позволяла: было слишком страшно, что о ней снова вспомнят.
Проснулась Гуля от новых криков.
Снова кто-то дрался, и незнакомый женский голос раздался где-то очень близко, отчего малышка забеспокоилась и попыталась отползти в самый темный угол за окном, но двинуться с места не смогла: влажные грязные колготочки намертво примерзли к холодному полу, на котором она сидела. И ноги совсем не хотели слушаться.
А потом шторка неожиданно отодвинулась, и девочка впервые увидела женщину с седыми волосами и глазами, полными слез.
— Птенчик мой! Голубка ты моя! Что же с тобой сделали!
— Это мой ребенок! — закричала мама и попыталась оттолкнуть женщину, но ей не дали этого сделать, потому что вовремя подоспел какой-то мужчина с густой бородой. — Я не позволю вам ее забрать!
— Она и моя кровиночка тоже! Николай, держи их!
— Держу, теть Марусь! Забирайте внучку и поедем уже отсюда!
Женщина протянула руки к ребенку, который почти скулил от страха, боясь, что ей снова сделают что-то плохое, но не смогла поднять ее на руки.
Колготки просто стали ледяной коркой, которая не отпускала девочку. Их пришлось разрезать каким-то тупым ножом — это всё, что смог найти Николай в этом жутком доме. О каких ножницах можно было говорить!
— Не бойся, моя птичка! Теперь всё хорошо будет! Больше тебя никто не обидит! — всё твердила женщина, вытирая поспешно горькие слезы, потому что не могла сдерживаться, видя избитые худые ножки невинного ребенка. На них живого места не было.
Столько синяков и ссадин — как ребенок еще ходить мог!
Гуля сжалась и перестала пытаться отползти, потому что лицо этой женщины казалось ей добрым и понимающим.
Всё это время, пока она резала грязные выцветшие колготки, Николай выталкивал из дома тех, кто пытался помешать, с криками, ругательствами и попытками драться.
Грохот стоял такой, словно дом складывался, но мужчина был сильным и не собирался оставлять в беде ребенка, поэтому выпихал из дома всех людей и запер дверь.
— Вот так, мой птенчик! Ничего не бойся!
Женщина как могла руками прибрала волосы девочки, надела на ее мягкую вязаную шапочку и саму закрутила в теплое одеяло, словно куклу, накинув еще и свою шаль, чтобы согреть малышку.
— Идем, Николай. Мы готовы.
Мужчина шел впереди, расталкивая всех, кто пытался броситься на женщину, которая несла перепуганную девочку с огромными голубыми глазищами, где стояли слезки.
Гуля ничего не понимала, чувствовала только, что одеяло никогда еще не было таким теплым и мягким. А как же чудесно от него пахло! Таких ароматов ее маленький носик еще никогда не ощущал, привыкнув к смраду и грязи.
А потом они оказались в салоне машины, где тоже было тепло и вкусно пахло.
Женщина дала малышке попить сладкой вкусной водички, а Гуля едва дышала, боясь поверить в то, что всё это по-настоящему. И что ее не вернут обратно, где мама разозлится и побьет ее снова.
— Теть Марусь, а ведь она и правда может подать заявление в полицию, — пробасил мужчина тихо, пока они куда-то ехали по заснеженной дороге в полной темноте.
— Пусть подает! Тогда и посмотрим, с кем органы опеки оставят мою девочку! Больше я ее никому не отдам, Николай! Ни сыну, ни этой сумасшедшей тем более! Ты же сам видел это дом!..