Хозяин Седых холмов - стр. 36

− Думаешь, Горыня добрался до Гильдии? − спросил Марий, когда они остались наедине. От влаги чёрные волосы призрака завились тугими кольцами.

Яромир кивнул, созерцая, как мутно-зелёные волны расходятся под килем. Конечно, добрался. Владивой дал слово, что проводит парня до Пустоши, а уж там и баран не заблудится.

Главное, чтобы добравшись, удержал язык за зубами...

− Удержит, − уверенно заявил Полумесяц. − Не сомневайся. Пятый молод и наивен, но гнили и подлости в нём нет.

− В нём, может, и нет... − тихо проговорил Яромир, устремляя взгляд туда, куда несла свои воды Закатная.

Слишком хорошо он знал, как Мастер умеет выспрашивать...

Марий пожал плечами.

− Если Горыня проболтается, узнаешь первым, − покойник криво улыбнулся. − Тебя прикончат раньше, чем спустишься по сходням: Гильдия беспощадна к предателям, сам знаешь.

Яр облокотился о перила и тяжело вздохнул. Да уж...

Минуты текли медленно, как смола по стволу.

− Думал, что будет, когда раздобудешь ключи? − Полумесяц встал рядом и опёрся о борт, покрытый толстым слоем воска.

− Думал, − глухо отозвался Ледорез.

− И что надумал?

− Моё дело.

Марий покачал головой, тряхнув тёмными кудрями.

− Опять выпустил колючки. Экий дикобраз! Завязывай с этим: я тебя насквозь вижу, забыл?

− И что видишь? − Яр повернулся и уставился прямо на друга.

− Хозяйка получит свободу и вернётся туда, откуда пришла, − шёпотом изрёк призрак, − а ты...

Он осёкся.

− Договаривай, − хрипло потребовал Яр.

− Будешь страдать, − закончил Полумесяц. Он глянул цепко, выжидательно. Вперился глазами в самую душу. Так, что стало не по себе.

Врать не имело смысла.

− Буду, − честно изрёк Яромир. − Но она будет счастлива. Это важнее.

Он посмотрел другу в глаза, и Марий кивнул. Коротко, но с таким пониманием, что слова не потребовались.

На душе стало легче.

− Как думаешь, здесь щуки водятся? − с завидной беззаботностью выпалил призрак и опасно перегнулся через перила. − Из них бы вышло преотличное заливное!

Яр криво улыбнулся. Вот же стервец...

Причал шумел. Холопы с грузами сновали туда-сюда по деревянным настилам: катили бочки, тащили тюки да ящики. Счетоводы сверяли списки, купцы громогласно спорили с угрюмыми мытниками [2], сходни скрипели, серебро звенело, и гвалт стоял такой, что уши закладывало.

− Бахамуту бы понравилось, − многозначительно изрёк Полумесяц, и Ледорез сморщился.

Да уж. Прямо торгашеский рай!

Чтоб не платить рыночную мзду, барыги начали сбывать добро прямиком в доках, и тесная речная пристань взорвалась криками.

− Гвоздика! Гвоздика! Ароматная гвоздика! Полстакана за золотник!

− Шелка! Тамук-тарханские шелка! Лёгкие! Тоньше паутины!

− Северный мёд!

− Воск!

− Пенька!

− Икра белорыбья!

− Мамонтовы шкуры!

− Бивни! Кому бивни! Свежие бивни!

− Морожо-о-о-овый жи-и-и-ир!

− Пошли отсюда. − Яромир, набычившись, попёр через толпу. Марий зашагал следом, то и дело прилипая взглядом к диковинкам на лотках. Один раз даже сунул нос в сундук с пряностями, после чего громко чихнул.

− Румяна и белила!

− Сталь! Гномья сталь, какую носят наймиты!

Ничего себе!

Яр даже полюбопытствовал. Подхватил один клинок. Крутанул и тут же хмыкнул: кроме солнечных ликов, ничего общего у нарядных поделок с гномьей сталью не имелось.

− Бери-бери, добрый молодец! − подначивал хапуга. − Не пожалеешь! Морёный дуб рассечёт, как щепку!