Хозяин пустоши - стр. 6
– Они снова далеко друг от друга… – тихо бормочу я, неотрывно наблюдая за мерцающими сигналами. – Их столкновение должно было запустить триггер заблокированной памяти, но теперь невозможно просчитать, как отреагирует подсознание Аридны. Эрик знает путь, но время работает против него. А Ари… она еще не готова.
– К чему? Хотя бы сейчас ты можешь мне сказать? – взглянув на табло с обратным отсчетом, сквозь зубы цедит генерал.
Тишина в отсеке становится густой, как болотная топь. Время сжимается, сворачивается в петлю. И в этот момент я ощущаю скользящее прикосновение к своему плечу, едва уловимое, но реальное, как память о сильнейшей боли. В следующий миг вдыхаю знакомый аромат, словно выжженный в подсознании. Он тёплый и горький, как дыхание прошлого, как тоска по несбыточному, как острое предчувствие утраты.
Диана. Она все это время была здесь, неподвижно застыв возле стены и не напоминая ни словом, ни жестом о своем присутствии. Как безмолвная тень, отрешенно наблюдающая за крушением нашей империи. Как совершенная оболочка, утратившая интерес к жизни и лишенная души. Смертельно уставшая. Выжженная и погасшая изнутри.
Она не вмешивалась, не пыталась как-то повлиять на процесс, не считала нужным принимать участие в обсуждениях, не оспорила ни одно мое решение. Даже когда система запустила обратный отчет, и я приказал заблокировать верхние сектора Улья, – Диана не шелохнулась, запечатав свои эмоции и мысли под непробиваемой броней. Но я знаю, отсутствие реакций, – это не смирение и не равнодушие, а крик, – яростный и отчаянный, резонирующий на доступных только нам двоих частотах. И, достигнув апогея, он прорывается именно сейчас, когда диалог с ненавистным ей генералом затрагивает судьбы наших детей.
– Скажи, во имя чего ты лишил меня сначала сына, а потом дочери! – в голосе жены звучит глухая боль, в глазах медленно оседает пепел, скапливаясь в пыльной глубине, где для меня не осталось ни одной искорки тепла. Лишь холодное отчуждение и немой укор, которые со временем трансформировались в новую форму ненависти, весь спектр которой направлен исключительно на меня. – Ты не имел права решать за них! За меня! За весь мир, который ты превратил в руины. Ради чего, Дэрил? – по бледным щекам стекают дрожки слез, губы подрагивают от подступающей истерики.
– Ты знаешь, ради чего, – тихо отвечаю я, опуская ладони на ее трясущиеся плечи и мягко сжимая. – Наши дети живы и достаточно сильны, чтобы справиться.
– Ты так в этом уверен? – яростно бросает Диана, задержав взгляд на пульсирующих датчиках, быстро отдаляющихся друг от друга. – Даже сейчас, когда моя маленькая хрупкая девочка оказалась в лапах нашего врага? А мой смелый отважный сын вынужден идти войной против собственного отца?
– Диана, эти ракеты запустил не он, – я крепче сжимаю пальцы, не позволяя ей вырваться.
– То, что не Эрик нажал кнопку, не отменяет его причастности к тому, что происходит сейчас. – В серых глазах поднимается кипящая лава, но тут же остывает, словно скованная арктическими льдами. – Ты помнишь, что сказал мне восемь лет назад, когда лучшие врачи боролись за жизнь Ариадны?
– Это роковая случайность. Она не должна была пострадать, – буквально дословно цитирую я свои же слова.
– А затем ты пообещал мне, что все исправишь, – тряхнув головой, яростно шипит Диана. – Ты поклялся, Дэрил.