Хороший, плохой, неуловимый - стр. 12
Жанна криво улыбнулась:
– Она многим жертвовала. И знала, что всю жизнь будет работать без остановки. И жить в этом городе без поддержки. С тремя детьми. Со стороны это выглядело как насмешка судьбы. За Юлькино трепетное отношение к людям, готовность понимать и прощать, которым она не могла сопротивляться. Юля была человеком системы «Чип и Дейл»: всем помочь, обогреть, накормить, напоить, баиньки уложить.
– Похоже, ей это нравилось. А в чем жертва?
– Например, в понимании, что звездный муж никогда не будет верным, любящим, преданным. Или хотя бы рядом.
– А Леонид Чешев – звезда?
– В своем роде, – продолжила она спокойнее. – Ленька – инструктор по йоге и серфингу. Почти безвылазно живет в бунгало на берегу Пуэрто-Эскондидо последние пять лет.
– Столько зарабатывает, что может себе позволить недвижимость неподалеку от самых дорогих мексиканских пляжей? – удивился полковник.
Гуров вспомнил, как был там на годовщину свадьбы с Марией. Каждый день они ходили на уединенный пляж с белым песком в живописной бухте, укрытый густым тропическим лесом от пульсировавшего в двух шагах душного центра города. Это жена придумала сбежать из Москвы в начале мая, когда волны, поднятые хищными ветрами у острых скал Пуэрто-Эскондидо, так высоки, что встать на доску решаются только опытные серфингисты.
Грекова спрыснула его ностальгию кислым скепсисом:
– Ленька – красавец, но жиголо. Тренирует богатых старух, которым надоели их лежащие на ИВЛ старики. Секс‐услуги входят в прайс. – Она сморщилась. – Юля просто любила его очень. Мазохистски находила прелесть в его нарциссизме. Позволяла приезжать изредка, чтобы пройтись по Москве с детьми и потом выкладывать фото в соцсетях, будто за разные дни. Отец года, че?
Гуров кивнул.
– Значит, конфликтов между ними не было? – уточнил он без особой надежды выудить у женщины хоть сколько‐нибудь ценную информацию.
– Очень зря, – категорично заявила его собеседница.
– А был тот, с кем Юлия не ладила? Кого опасалась? Из пациентов, может быть? Среди ее клиентов был сын дипломата с дурными наклонностями, сотрудник морга со странными фантазиями, мужчины с эдиповым комплексом… Она что‐то говорила о них?
– Нет. Но в своей работе Юля была готова ко всему. Разве что…
Она явно раздумывала, стоит ли говорить.
– Сейчас все важно, – сказал Гуров, и Жанна несмело продолжила:
– Она сказала, что готовится начать проект о серийном убийце, чтобы мягко подвести подписчиков к разгадке, кто он…
– Речь о каком‐то медийном лице?
Жанна покачала головой. Ее лицо стало задумчивым и прекрасным.
– Юля намекала на это. Однажды упомянула, что теперь много думает о прошлом. И что ошибка, совершенная ею тогда, стоила жизни многим. Но по‐другому быть не могло. Ведь у нее было мало опыта.
– Не знаете, где ваша подруга могла хранить материалы по этому проекту?
– Все, что она еще не прислала для публикации, должно быть у нее на компе, в облаке. И еще у нее было что‐то вроде тайника у Ленькиных родителей на даче. Она хранила там книги, старые журналы, записи давних консультаций. Даже конспекты университетских лекций. У нее был каллиграфический почерк. Рука не поднималась выбрасывать. И потом, – Жанна подавила печальный всхлип, – Юля всегда говорила: это память о ее научном руководителе. Он погиб за неделю до выпуска. Грабитель напал в лифте и запаниковал, когда кто‐то из жильцов подъезда нажал кнопку вызова, отчего кабина остановилась не на первом, а на шестом этаже.