Хорошая моя - стр. 6
— Здравствуй, деточка, что-то не припомню, ты ученица Виктора Андреевича?
— Нет-нет. Мой отец работал с профессором. Константин Константинович Рогов.
— А! Костик! — улыбнулась Эльвира Васильевна. — Знаю-знаю.
— Да, — Варя кивнула и закусила губу. Зачем она говорит об отце, ведь речь о муже. — Можно мне пройти?
Лицо хозяйки стало печально-задумчивым:
— Виктора Андреевича нет.
— Так я к вам, хочу поговорить о муже, о Сергее.
— Он ученик э-э-э…
— Нет, руководит аспирантами в институте.
— А твоё имя как, деточка? Что-то не припомню.
Варя назвалась, с трудом пряча раздражение. Что за манера беседовать на пороге!
— Так я пройду?
Хозяйка вздохнула и нехотя раскрыла двустворчатые остеклённые двери, пропуская навязчивую визитёршу в гостиную. Здесь витал дурманящий аромат лилий.
Центр комнаты занимал большой круглый стол с шестью венскими стульями. Через приоткрытое окно доносились детские голоса. Захотелось выглянуть, убедиться, что с дочками всё хорошо. Пришлось оставить Аню и Таню на площадке с горкой и качелями. Двор закрытый, ничего не должно случиться, но материнское сердце сжимается от любой неизвестности.
Эльвира Васильевна уселась за стол и тронула вязанье — крючок и начатое кружево. Кремового цвета салфетки были разложены повсюду: под цветочными горшками, под вазой с теми самыми лилиями на этажерке, на спинках дивана и кресел. Смотрелось это по-деревенски, но не без уюта.
— Располагайся, деточка, — профессорша недовольно сдвинула брови. — Мою свекровь звали Варварой Фёдоровной.
— Я Константиновна, — поправила её Варя. Садиться не стала, провела ладонью по гладкой спинке стула, шумно выдохнула и сказала то, с чем пришла. — Эльвира Васильевна, умоляю вас, поговорите с Катей. Пусть она оставит Сергея в покое. У нас дети. Танечка и Анечка обожают отца, его уход из семьи ранит их. Да и мне будет тяжело. Как прикажете поднимать девочек одной?
— Сколько им?
— Шесть.
Эльвира Васильевна, продолжая теребить кружево, мечтательно посмотрела на огромную хрустальную люстру:
— Шесть… Как давно моим было шесть. Оле скоро тридцать. Лене двадцать семь, Коле двадцать четыре, а Катюшке двадцать два.
— Вы поговорите с ней? Зачем Кате эта связь? У них такая разница в возрасте! Потом, в институте Сергей держится исключительно из-за моего отца. Уход из семьи повредит карьере. Прошу, убедите дочь оглядеться, вокруг столько молодых, перспективных…
— Деточка, — перебила её профессорша. — Я что-то не пойму. Кто такой Сергей? Ученик Виктора Андреевича?
— Не совсем. Вернее… Серёжа работает в институте. Катя под его началом собирает материал для диссертации, а он увлёкся. Понимаете?
Варя навалилась всем весом на стул, ножки заскрежетали по паркету. Эльвира Васильевна вздрогнула, взгляд её стал настороженным:
— Воспитанием занимается муж. Дети не прислушиваются к моему мнению, так уж повелось, — она встала и указала на дверь. — Напрасно вы сюда пришли. Советую обратиться к Виктору Андреевичу. Ищите его в институте. Он очень занят и редко появляется дома.
Что говорит эта женщина? Варя видела её на кладбище — бледную как мраморная скульптура в чёрной кружевной накидке с букетом тёмно-красных роз в руках. Не могла же она не знать, кого хоронит!
Поборола минутное онемение:
— Профессор умер два года назад. Странно было бы обращаться к нему с просьбами.