Хорошая девочка - стр. 32
– Здесь сворачивать? – спрашивает Андрей Григорьевич, вырывая меня из мыслей о счастливом будущем. Он смотрит на экран навигатора и, кажется, не понимает, в какие дали тот его ведет.
– Да-да, – нервно тараторю я, – на картах еще нет проезда к нашему дому, район только недавно отстроили. Таксисты вечно теряются, когда едут к нам. Или вообще не едут и просят отменить заказ.
Заткнись, архитектор! И почему, стоит только перестать смеяться или корчиться от боли, я сразу блею, как овечка?
Аполлонов просто кивает в ответ. Следует моим указаниям на дороге, а мне вновь становится совестно, что настолько задержала и без того занятого человека после работы. Может, у него планы были на вечер, а я все испортила.
И все же мне льстит, что он занят мной.
– Вот здесь, на углу, остановите, пожалуйста, – прошу я, но Аполлонов, пропустив мои слова мимо ушей, заезжает прямо на эстакаду к нашим воротам. – Ну ладно, – тихо бормочу я и начинаю жутко суетиться.
Из-за дурацкой ноги без перелома, которая все еще чертовски болит, я дико неповоротливая. А еще не могу сообразить, как лучше поблагодарить Андрея Григорьевича. Может, стоит пожать ему руку или обнять… Нет, это уж точно лишнее. В общем, к черту этикет, я выбираю бежать. Вот только одноногой лани это не так просто сделать. Особенно когда машина стоит под уклоном.
– С-с-с, – шиплю я, когда, открыв дверь и оттолкнувшись от сиденья, падаю обратно на задницу, как обязательно сказал бы чертов Голицын.
Пробую еще раз, но выходит еще хуже. Я, как неваляшка, катаюсь туда-сюда. Дурацкая горка!
– Сидите, – доносится из-за спины, и я послушно замираю, потому что Аполлонов выходит из автомобиля, чтобы помочь мне.
По-моему, я перестаю дышать, пока он огибает капот. Судя по клубам дыма, поднимающимся вверх из-за забора, моя семья жарит мясо в беседке. И если они увидят, что какой-то незнакомый мужчина помогает мне выйти из машины, им будет плевать на то, что Аполлонов всего лишь помогал мне. Помню, как они напоили парня, который после тату-сеанса у Роксаны вызвался подвезти меня домой. Он потом делал вид, что мы незнакомы, а до этого случая звал на свидание. Тогда я не расстроилась, но Аполлонов – это другое. Достаточно позора на сегодня.
Слава богам, Андрей Григорьевич успешно преодолевает путь до пассажирской двери, а я все еще не вижу ни одного Иванова в поле зрения – это успех. Бабушку точно свел бы с ума такой «хороший мальчик» в светлом поло и с милыми кудряшками, которые непременно должны достаться нашим будущим деткам.
Надо срочно выпроваживать Аполлонова. Он протягивает мне руку, пока я, как шпион, прислушиваюсь к каждому шороху. Андрей Григорьевич помогает мне встать и поймать равновесие, сжав пальцы на моей талии, а я, сощурившись, оцениваю ситуацию, чтобы быть готовой затолкать его в машину в любой момент. Предчувствую что-то неладное. Настолько напряжена, что забываю про страх перед Аполлоновым. Моя семья страшнее.
Наспех прощаюсь с ним и прыгаю на одной ноге до забора, но застываю перед лужей, которую нужно как-то обойти. Не успеваю даже подумать, как меня подхватывают на руки. В этот момент открываются ворота…
– Аннабель! – Я вздрагиваю от голоса мамы.
Черт! Все пропало.
– Что там такое, Ленор? – Ну конечно, отца сейчас для полного счастья только и не хватало.