Холостяк. Выжить после развода - стр. 14
– Да сдам сейчас комнату и все будет. И хавка нарезанная, и мультиварка. Заживу, Лёвка, как олигарх.
– Какие у тебя большие надежды на эту десятку.
– А то.
– Ну ты когда комнату сдашь-то?
– Да вот девочка звонила, приедет скоро смотреть.
– Это ты намекаешь мне, чтобы я побыстрее проваливал?
– Ага. А что подумает леди, когда увидит в квартире двух мужиков? Особенно тебя, амбала с серьезными щами на лице. Развернется и сбежит.
– Что это серьезными?
– Лёва, я тебя умоляю, иди уже. Если я говорю, что убежит, значит, убежит.
– Убежит, но не из-за меня. Нечего тут бочку катить в мой адрес!
– Лёва, ты денег хочешь? Вот иди! Не мешай развитию моего бизнеса.
– Ладно, бывай, бизнесмен!
Лёвка ушел, а через полчаса на моем пороге появилась довольно-таки симпатичная татарочка. Гуля ее звали. Родом она откуда-то из-под Ульяновска, но всерьез намеревалась покорить столицу, а все, у кого нет денег, оказываются здесь, в Люберцах или им подобных, обычно место дислокации выбиралось в направлении дома, чтобы удобнее было ездить на историческую родину без пробок, не преодолевая половину МКАДа, что казалось вполне логичным, ибо в праздники на выезде из столицы творился самый настоящий ад. Москвичи все рвут на дачи, а мигранты восвояси – пополнять запасы провианта из мамкиного погреба.
Я вообще любил татар, они придумали чак-чак – божественное лакомство, которое не отпускает, пока все не съешь. Как семечки, только с зависимостью героина. Не раз попадался на этот медовый наркотик, но, черт побери, было приятно. Как и смотреть на Гулю! Такая красота будет жить по соседству – одни плюсы. Спасибо, жизнь! Я оценил. А вдруг перепадет мне еще? Хотя нет. Настолько удачно все просто не может сложиться, да и что ж тогда – за комнату она, получается, будет натурой расплачиваться? Нет, так нельзя, мне нужны деньги. Бесплатная женская ласка – это, конечно же, хорошо, но явно не сейчас. Экономика моя нестабильна. Да какой там нестабильна, как говорят люди в ящике, у нее отрицательный взлет, причем стремительный. Кредиторы насели и не слазят, а доходов все еще нет, нечего рот раскрывать на чужих женщин. И официально я еще не развелся, потому стоит попридержать коней. Вдруг жена изъявит желание все-таки вернуться к любимому мужу. Чем черт не шутит? Знавал и более непредсказуемые примирения. Люди ж максимально странно ведут себя в амурных делах.
– А вы один живете? – спросила у меня Гуля.
– Сейчас да, раньше с женой жил, теперь вот один. Мы разводимся.
– Ой, я думала, что у семейной пары буду снимать. Как я буду под одной крышей с незнакомым мужчиной жить?
– Ну в контексте жизни с парой незнакомый мужчина никуда бы не делся.
– Это другое. Там жена. Правильно все должно быть, а это неправильно.
«Губу-то он раскатил! – смеялся мой внутренний голос. – Виталик, тебе тут ничего и не светило. Ни красот, ни чак-чака, ни денег, а кредиторы наседают».
– Я, наверно, пойду, извините за потраченное время.
– Да ничего.
Еще не успела закрыться за Гулей дверь, мне снова позвонили – какая-то девчонка взволнованно тараторила мне в трубку.
– Алло, алло, девушка, де-е-еву-у-у-ушка! Давайте помедленнее.
Помедленнее у нее не вышло. Тогда пойдем по-другому.
– Вы по поводу комнаты?
– Да.
– Посмотреть хотите?
– Да.
– Приезжайте.
Она из Пензы, что ль? Был у меня в армии сослуживец. Звали мы его Сережа-радио. Хер заткнешь. Говорит-говорит, а чего говорит? Хер его знает. Мы ему: «Сережа, давай помедленнее!», а его и не остановить, да еще и нараспев так, глотая половину букв, потому вот и радио, а еще через год молодой один из области его пришел, так они друг другу тараторят, как будто соревнуются в скороговорках, и ведь понимают, чего калякают. Вроде по-русски говорят, но так быстро, что толком и не разобрать. А если синий, то вообще пиши пропало. Сейчас она придет, я ее на «питьсят» проверю. Во всей стране пятьдесят, а у них в Пензе «питьсят». Как мы Сережу не пытались переучить, вообще ни в какую. «Питьсят», и все тут.