Холодом смотрит небо из звёзд - стр. 2
Никого интересного сегодня не видела. Прошла несколько километров по промороженной тайге впустую. Решила возвращаться в зимовье засветло, – опасаюсь застудить лёгкие. Воздух – ледяной, морозит внутренности. Сильно обмораживается лицо, – невозможно защитить ничем. Постоянно на ходу приходится согревать нос, щёки. Пыталась закрывать лицо воротником, а тот от дыхания куржавеет, и густо покрываются инеем ресницы. От льдинок ресницы тяжелеют, мокреют, редеют, вырываясь, когда стираю с них лёд.
Мороз сороковник повис над тайгой! Утром на нашем градуснике – всё те же сорок два минус! Луна с каждым днём растёт, восходит уже пО свету на северо-востоке. Сижу сегодня дома из-за морозов. Утеплила валенки, подшив дополнительно подошву. Заметно теплее ногам стало! Ремонтировала лыжи. Всё на лютом холоде не выдерживает и быстро истирается. В мороз деревяшки на тропе проблематично ремонтировать. – Как бы тепло ни одевалась, более десяти минут неподвижности не выдержать. При температуре ниже сорока градусов ремонт крепления лыж голыми руками фактически невыполним. А от надёжности лыж зависит моя жизнь сейчас напрямую. В тайге я из людей одна. Во всём полагаться можно только на себя и на лайку. На лыжне в сороковник при форс-мажорных обстоятельствах никто не поможет кроме Бога и Ангела. Однако, и они смогут подсобить лишь тому, кто сам себе в состоянии помочь. Зимняя тайга беспощадна!
Здоровье заметно ухудшается. Появилось сильное головокружение, тошнота, жар, болит спина, суставы, ухудшилась память. Выпила корвалол – сердечные, – похоже, сердце сдаёт. – Никакому богатырскому здоровью подобных нагрузок физических, нервных без последствий не сдюжить.
Наконец-то теплеет! Утром – минус тридцать. Вечером уже температура поднялась с сорока трёх до минус тридцать двух, на десять градусов Тридцать – то ещё нехилый мороз, однако после сорока с гаком ощущается оттепелью. И как признак потепления, отступления арктического антициклона, появились на сини неба облака. Луна доросла до половины от полной, взошла сегодня ещё пО свету на северо-северо-востоке, постепенно смещая восход к северу. Из-за стойкой морозной погоды попряталась вся птица. Днём сегодня лишь одна оголодавшая белка вылезла с гайно и кормилась. Над избой, уже в темноте предночной, опять сидела копалуха.
Стремительно теплеет. Утром уже минус восемнадцать, а вечером – минус шестнадцать. После минус сорока трёх ощущаю необычное тепло и покой благополучия. Спало непрерывное напряжение от холода и осознания реальной опасности обморожения. На душе стало легче, – покойней.
Вечером порывы шквального ветра волнами, с гулом, налетают на тайгу. Под ветром потрескивают смороженные деревья, не успев оттаять. Видела днём двух куропаток и одну пальнушку. Боровая птица зашуганы, боится меня; сходит с дерева, под собакой не сидит. Вероятно напугана тем, что осенью сильно побили у нас птицу чужаки. Соседи браконьерничали нагло, скотски. Узнала о том лишь позже, стороной, от третьих лиц, – гадко! И ничего не поделаешь! Не предъявишь тварям. – Все националы! – Охраняются как вымирающий подвид хомосапиенсов. Да разума в них меньше, чем в дубе.
Луна с каждым днём зримо растёт, выходит уже в четвёртом часу по полудни, засветло, на северо – северо-востоке. На юге, метрах в четырёхстах от избы прошло два лося. В округе рыщет росомаха в поисках еды. Сейчас ничего не оставить на улице съестного, – утащит! Не первый год хищница у нас живёт. Один раз славно порехтила у нас продукты. Только сама виновата: не подвесила как следовало на высокое дерево. Обидно! Да всему в тайге приходится учиться и учиться. – Создание канительное! – вычищает ловушки, да так, что не успеваю проверить. Она опережает, обойдя следом за мной по лыжне. – Ох, и нагла!.. Незря охотники их ненавидят.