Холодные пески Техаса - стр. 8
Чувствую вибрацию воздуха, и отрыв глаза вижу стоящую передо мной огромную чашку с кофе, а рядом, на тарелочке – круассан.
- Я взяла на себя ответственность, мэм, - улыбается другая стюардесса, и впервые за много полетов, вижу тепло в улыбке.
- Спасибо большое, - в ответ улыбаюсь я. – Это именно то, что мне было нужно.
- Я это поняла, - девушка кивает, и в ее взгляде видится понимание. – У вас потерянный и очень грустный вид.
- Угадали, - персоналу не стоит переходить на личности, но, похоже, правила писаны нее для этой стюардессы. Она зашла на запрещенную территорию, и я начинаю нервничать. – Тяжелый месяц, - говорю я, и беру чашку в руки, согревая пальцы о горячий фарфор. Удивительно, что не севрский, учитывая, сколько я заплатила за билет.
- Вам стоит расслабиться, - вдруг говорит девушка, и украдкой кладет на столик пластиковый прямоугольник. – Я могу помочь.
Оторопело смотрю на визитную карточку насыщенного вишневого цвета, боясь взять ее в руки. Слышу тихий смех, и слова:
- Не бойся, тебе понравится.
Мне двадцать шесть, но, черт возьми, я шокирована. Моей толерантности могут позавидовать самые отъявленные активисты любых сообществ, но я шокирована. Впервые в жизни мне дает визитку женщина. И сразу же закрадываются сомнения: а вдруг я выгляжу, как мужчина? Неужели я не достаточно женственна? Чем я могла привлечь женщину? Блин! Мне срочно нужна моя Саванна!
Пью кофе, не отрывая взгляд от визитки. Шикарный, густой цвет вишни или черешни именно такой, как я люблю. Вообще, я обожаю насыщенные цвета, а не всякие принцессные оттенки, типа розового и персикового. Мне дико хочется взять ее в руки, но понимаю, что где-то, совсем недалеко есть кто-то, кто сейчас наблюдает за мной, и за моей реакцией. И мне, ой как не хочется, давать ей надежду.
Круассан остается нетронутым, кофе выпиваю весь, и если бы не эта дурацкая ситуация, то, скорее всего, я бы попросила повторить. И теперь уже ни Стивен Фрай, ни Саванна и ни семья блуждают в моих мыслях, а эта чертова визитка. Она лежит на сером столике, и манит своей изысканностью.
- Твою мать! – шепчу я. – Почему я промолчала и не сказала, что я не по женщинам?
- Дамы и господа, пора пристегнуть ремни, впереди Даллас! – говорит вторая стюардесса с механической улыбкой. Я выполняю все процедуры, и украдкой хватаю визитку и кладу в карман. Когда стюардесса подходит за тарелкой и чашкой, столик уже девственно чистый, и не привлекает к себе взгляды темным вишневым пятном.
6. 5
Даллас встречает меня теплом и солнцем – именно тем, чего мне так не хватает в Ванкувере. От солнечных лучей становится даже больно, и я достаю из сумки давно забытые очки от солнца. Они помогают спрятать глаза, когда я выхожу из самолета. У выхода нас ожидают стюардессы, и я автоматически говорю: «спасибо» в никуда, стараясь избегать взгляда. А еще я радуюсь тому, что у меня от рождения кожа нежного цвета, с легким румянцем, и это всегда помогало мне скрыть смущение.
Чувствую спиной, как кто-то провожает меня взглядом, но не оборачиваюсь. Давать какую-то надежду я не собираюсь – никогда не чувствовала влечения к женщинам. Многие, включая Санни, пробовали такую «любовь» ради любопытства, но мне казалось странным делать то, что не свойственно мне. Вот бы Саванна сейчас посмеялась и отыгралась на мне. Меня накрывает грусть и возвращается волнение и тревога. Теперь, наверное, эти спутники будут со мной до тех пор, пока я не узнаю, что случилось с подругой.