Хоккёкусей. Сила стихий - стр. 29
– Кагеро, вы сами заметили, тот человек не был мной, – мягко, но требовательно произнес Асунаро. – Что он сказал?
Но она лишь покачала головой и вцепилась в яблоко так, что побелели костяшки пальцев.
– А если по той фразе мы сможем понять, откуда он взялся? – Тора не отступала и пыталась заставить подругу выговориться, а не держать воспоминания в себе. – Что он от тебя хотел?
– Вкратце описал последующие перспективы, – Кагеро так сформулировала свой ответ и вопросительно посмотрела на сидящих напротив напарников: – Вы оба, думаю, поняли какие? – Асунаро помрачнел и кивнул. – И Торе о них не рассказали?
После второго подтверждающего кивка Кагеро повернулась к подруге и жестко ответила на ее вопрос:
– Если я скажу, что он сначала вжал меня в стену, а затем содрал кейоги, тебе будет достаточно, чтобы воссоздать картину происходящего, или мне продолжать?
Глаза Торы широко раскрылись от ужаса, она прижала ладони ко рту, чтобы сдержать восклицание, и отрицательно помотала головой, понимая теперь, почему Кагеро так остро реагирует на приближение ее мужа. Асунаро же, который чувствовал себя отвратительно из-за сложившейся ситуации и не мог отделаться от ощущения, что виноват в приписываемых ему деяниях, решил все же переменить тему.
– Возвращаться не надо, я знаю, что это было за сияние, – он старался не встречаться взглядом с Кагеро, поэтому повернулся к Итачи, но обращался все же к ней. – Похоже, наш палач любит доставлять своим жертвам не только физическую боль, но и издеваться в психологическом плане. Это был портал наблюдения. Все происходящее он видел, сидя у себя в норе: и нападение, и вашу реакцию, и наше появление…
– Кем был тот человек? – голос Кагеро дрогнул вначале, но потом она взяла себя в руки и продолжила вести беседу: – На него ведь было наложено заклинание, которое делало его так похожим на вас?
– Да. Это беглый каторжник с рудников, – Асунаро после многочасовых допросов стражников не хотел вдаваться в подробности. – Сейчас там осматривают каждый камень, каждую тропу. Мои люди пытаются понять, как он смог сбежать, но пока никаких идей нет.
На какое-то время на террасе повисла тишина: каждый был погружен в свои невеселые мысли и не спешил делиться ими с друзьями.
– Надо что-то решать с вашими отношениями, – первая не выдержала тягостного молчания хозяйка дома. – Мне вовсе не хочется однажды обнаружить своего мужа с перерезанным горлом, но и расставаться нам всем тоже нельзя!
– Тора!.. – с болью в голосе воскликнула Кагеро, но ей не дали договорить.
– Кагеро, пожалуйста, не думай, что я тебя в чем-то обвиняю! Я даже боюсь представить себе, что бы чувствовала, если бы со мной случилось подобное! Вас явно пытаются напугать или перессорить – надо держаться вместе и так, чтобы никто из нас не пострадал. Тебе следует больше отдыхать, тогда твои реакции, может быть, станут более… адекватными. Со временем это должно… Кагеро, ты меня слышишь?..
Тора прервала свой монолог, увидев, что подруга застыла, как каменное изваяние, не мигая, уставившись в одну точку за ее спиной. Асунаро и Итачи тоже заметили такую резкую перемену, и все трое одновременно обернулись посмотреть, что привлекло внимание Кагеро.
У двери, держась за косяк, стоял бледный Ооками и смотрел на свою жену так, как будто видел в последний раз в жизни: стараясь запомнить каждую черточку ее лица, каждое движение… Кагеро медленно поднялась и осторожными, неуверенными шагами пошла к Ооками, словно боясь, что спешка спугнет фантом и видение растает. Но Ооками не исчез. Кагеро остановилась в шаге от мужа, и теперь они оба застыли, глядя друг на друга, забыв о том, что на террасе кроме них двоих есть кто-то еще. Губы Ооками дернулись в улыбке, он протянул дрожащую, испещренную шрамами руку к волосам Кагеро, провел пальцами по выбившейся прядке и тихо произнес: