Хочу тебя в жены - стр. 18

И вот теперь Игорек смотрит на Марата, как на восьмое чудо света, и морда его становится все длинней и длинней за счет отвисшей челюсти, естественно.

— Сима! — сипит бывший. — Это вообще кто?

Я не успеваю и рта открыть, как Марат переводит взгляд, в секунду превратившийся в фирменный волчий прищур, на Игорька, оценивающе сканирует букет в его руках и обманчиво лениво тянет:

— М-м-да-а-а, Серафима, с тобой надо держать ухо востро. Оглянуться не успел, а тут какой-то дрищеватый товарищ тебе в зубах цветочки таскает.

— Что?! — взвизгнул Игорек. — Выбирайте, пожалуйста, выражения!

— А то что? — усмехается Марат и, сделав решительный шаг, бесцеремонно и даже как-то по-хозяйски забирает у обалдевшей меня тяжелую сумку с документами и ноутбуком, а после коротко интересуется: — Пошли?

Ответ этому невозможному человеку снова не нужен. Он просто берет меня за руку и мягко тянет на себя.

— Сима! — дурным голосом восклицает Игорюсик и, резко дернувшись вперед, встает у нас на пути. — Так не пойдет. Мы же хотели с тобой серьезно поговорить о нашем сыне.

Я почти физически ощущаю через теплую ладонь Марата, как он начинает злиться.

— Так, значит, это и есть тот самый бывший, — цедит он и грубо добавляет. — А ну, свалил отсюда!

Ясень пень, Игорек от такого совершенно непочтительного отношения к своей драгоценной персоне на несколько долгих мгновений впадает в ступор, а затем переводит взгляд на меня со словами:

— Вот уж не думал, Сима, что ты такая. Мало того, что скачешь из постели в постель, так еще и связалась с каким-то хамоватым уголовником.

— Игорь! – опешив, восклицаю я. — Что ты несешь?

— То, что вижу, — цедит он и недвусмысленно кивает на наши с Маратом сцепленные руки, а там на запястье мужчины под краем белоснежного манжета рубашки виднеются рисунки татуировок неясного значения.

Я могла бы с жаром кинуться на защиту Марата, но ему, кажется, мамочка для обороны не требуется. Он большой мальчик.

— Слышь ты, додик? — негромко, но очень страшно шипит мужчина. — А ты не боишься, что сейчас хамоватый уголовник тебе башку оторвет за оскорбления? Я ведь и вправду на зоне сидел.

Игорек в секунду становится белее бумаги, дергается, словно в конвульсии, и, нелепо тряся несчастными розам, отскакивает от нас в два шустрых прыжка.

— Сима! Я не позволю, чтобы наш сын общался с этим типом, — взвизгнул он. — Ты же мать и обязана блюсти свой моральный облик.

На мгновение мне даже показалось, что я ослышалась.

Серьезно?

Это Игорь мне сейчас читает нотацию о моральном облике? Человек, который пятнадцать лет назад бросил двадцатилетнюю девушку одну с ребенком-инвалидом на руках, без жилья, без денег и ни единой надежды на светлое будущее?

Хотелось крикнуть – где же ты был все эти пятнадцать лет и отчего раньше не следил за моим моральным обликом?

Но это всего лишь слова…

И ими не переделать человека, тем более такого скользкого и противного, как Игорь.

Я просто в очередной раз буду попусту сотрясать воздух, пытаясь взывать к совести человека, у которого ее отродясь не было.

Ну уж нет! Лучше потрачу свое время на что-то более продуктивное, чем беседа с Игорьком. Он явно этого не стоит.

— Нет, я все же настучу ему по башке, — тихо рычит Марат.

Легонько сжимаю его руку свой вспотевшей от волнения ладонью, заставляя посмотреть мне в глаза и прошу: