Хочу танцевать с тобой - стр. 2
Это была Мария Андреевна. У старшеклассников, мечтающих поступить в пединститут, она преподавала педагогику и психологию раз в неделю, а всё остальное время работала школьным психологом. Я ходила к ней уже полгода, но отношения наши не ладились. Мария Андреевна все пыталась со мной играть, как с маленькой, в дурацкие игры, рисовать страхи (разве можно это вообще рисовать?), предлагала тесты с глупыми вопросами, и еще более глупыми вариантами ответов. В общем, это было сплошное мучение. Но однажды всё изменилось. Я пришла на занятие немного раньше обычного. Дверь была приоткрыта, в кабинете кто-то громко и злобно кричал. Я прислушалась, заглянув в щель.
– Вы абсолютно не компетентны в оценивании детей на уроке! Почему у вас в журнале одни пятёрки? – Надрывался неприятный голос.
– Потому что дети хорошо готовятся, тянут руки…– тихо ответила Мария Андреевна.
– То есть пятёрки вы им ставите за то, что они руки хорошо тянут? Оценки ставят за знания, милочка, если вы забыли, то я вам об этом напоминаю! – Огромная фигура завуча нависла над хрупкой женщиной как девятый вал над утлой лодкой.
– Но ребята правда знают материал, – оправдывалась Мария Андреевна.
– Да неужели? Все как один, и троечники, и двоечники на ваших уроках обладают феноменальной памятью, как я посмотрю. Или просто вы идёте у них на поводу? Это не профессионально! Вам тогда в школе не место! Я буду весь месяц посещать уроки старшеклассников и проверять вашу систему оценивания!
“Вот ведь противная тётка,” – возмутилась я. Обвиняющая тирада была сказана уже почти у самой двери, и я поспешно отскочила в сторону, пропуская завуча Инессу Владимировну, бомбой вылетевшую в коридор. Я заглянула в кабинет, Мария Андреевна сидела, сгорбившись на диване. Когда я вошла, она поспешно отвернулась к окну. Мне хотелось обнять, но я не решилась. Быть может она хотела что-то сказать, но не могла справиться с собой. Знаю, как сложно подавить комок в горле, подступающий неумолимо, если попытаться хотя бы начать что-то говорить. Так мы сидели молча несколько минут. Это были неловкие минуты, потому что я совсем не знала, как нужно утешать. Перед уходом положила ей на стол завёрнутую в бумажку фигурку из киндерсюрприза. Фигурка изображала неведомое существо, смешно растопырившее руки-лапы в стороны.
На следующий день Мария Андреевна, увидев в коридоре, позвала меня и сказала: «Спасибо! Извини, что вчера не удалось поговорить, что-то я совсем расклеилась. А это, кстати, тебе!» Она протянула мне маленькую серебряную подвеску-якорь. С тех пор наши встречи стали более теплыми, что ли. Но я никак не ожидала, что молодая психологиня появится у меня дома в августе.
– Здравствуй, Катя! – Пропела она своим серебристым голосом.
– Здра-а-сте, Мария Андреевна, – удивленно протянула я.
– Я ненадолго. Звонила твоей бабушке, договорились сегодня встретиться.
– Зачем?
Мария Андреевна хитро улыбнувшись, открыла сумку и достала коробку шоколадных конфет, большую упаковку моих любимых мармеладок-змей, три сахарные булочки и маленькую баночку молотого кофе. Не удивлюсь, если у нее там есть и плед, и толстый кот, на всякий случай. Как раз бы влез.
– Ставь чайник, Катя! Скоро все расскажу.
Я отвлеклась от созерцания сумки и пошла наливать воду в чайник.