Хочу скандала! - стр. 20
– Слушай, – озарило меня. – Помнишь, Мокрый велел нам искать княжну в его спальне? А вдруг это не его спальня?
– Намекаешь на то, что это спальня его жены? – насторожилась Танька.
– Ты чего, если у него княжна в кровати замурована, откуда взяться жене! – вскричала я безо всякой логики и призвала подругу прислушаться к голосу разума, правда, не сумев закончить фразу, и ограничившись простым: «Прислушайся!».
Танька послушно прислушалась. Со двора доносился лай собаки.
– Хочешь сказать, это спальня его собаки? – удивилась она.
– Нет, – ответила я, теряя терпение. – Хочу сказать, что это не его спальня, не его кровать и не его дом!
– Что значит не его дом? А чей же он тогда?
– А с чего ты взяла, что это его дом? – парировала я. – Может, нас в какой-то другой дом привезли, почем я знаю. Вспомни, как мы с Мокрым встретились. Его притащили из какого-то дома. Может, это и был его дом.
– Но он же сам нам сказал, что это его дом.
– Он мог ошибиться. Он находился в состоянии шока.
Мои аргументы заставили Таньку задуматься.
– Проверить это можно только одним способом, – заявила она после небольшой паузы. – Надо спуститься вниз и спросить об этом у Мокрого.
Бредовая и опасная идея отчего-то пришлась мне по душе. Видно, зеленые чертики руководили не только Танькой. Мы вернулись к выходу из спальни, Танька распахнула дверь и внезапно сказала, обращаясь к кому-то, кого я из-за ее спины не видела:
– Здрасьте – меня покрасьте! Вы к нам? А то мы уже уходим…
Я боязливо выглянула из-за ее плеча и едва не лишилась чувств. На пороге спальни, скрестив руки на груди, стоял жлоб-коротышка. И на редкость гадко нам улыбался…
Глава 5. Пытки и старый добрый допрос
Коротышка щелкнул выключателем, и спальню залил неправдоподобно яркий свет. От неожиданности мы с Танькой попятились назад и отошли к самой кровати. Коротышка уверенно последовал за нами, плотно прикрыв за собой дверь. Широко расставив ноги, он, как нам показалось, очень-очень долго стоял в одной неподвижной позе и смотрел на нас так, будто под микроскопом изучал невиданных микробов. Он словно впервые в жизни попал в зоопарк и тщетно пытался понять, откуда у жирафа ноги растут. Мы в долгу не остались и вперились в него не менее любознательными взглядами.
На вид коротышка представлял собой помесь платяного шкафа и недоразвитой гориллы, переболевшей в детстве церебральным параличом. Он был коротко стрижен, обладал покатым, выпуклым лбом и некрасивыми большими глазами навыкате, близко сидевшими по обе стороны от явно не раз сломанного, широкого и приплюснутого, как у многих боксеров, носа. Квадратный, покрытый трехдневной щетиной, подбородок лишь усиливал неприязненное ощущение. По всему было видно, что от избытка интеллекта этот товарищ не страдал.
Коротышка или Зырик, как тут же окрестила я его про себя, был удивительно широк в плечах, мускулист и вообще на вид крепок. Одевался он в полном соответствии с тем образом, который представлял. На нем были надеты легкие тренировочные синие брюки-трико с белой надписью над левым карманом «ADIDAS», новенькие кроссовки и белая футболка в обтяжку с волосатой, почти человечьей, мордой, изображенной на груди. Несчастная футболка, казалось, вот-вот порвется под напором напряженных, вздутых мышц.