Хочу с тобой - стр. 34

Мы же с сестрой работаем в полную силу. Я — в теплицах, Варя шьет.

Кучка денег в тайнике растет нам на радость.

В четверг вечером я иду домой счастливая и довольная собой. Вернулась пораньше, после чего отнесла перешитые Варей вещи клиентам, выручив за это деньги. Варвара просто машина. Несмотря на живот, строчит без остановки. От мыслей, что такими темпами мы быстрее накопим денег и съедем, дух захватывает!

Справа от меня останавливается машина. Я по привычке тянусь к сумке, в которой лежит баллончик. Народ знает, что мой отчим мент, но идиотов хватает, поэтому лучше подстраховаться.

Краем глаза вижу, что это черный крузак! Как обычно грязный, словно с ралли вырулил вот только что. Как по команде во рту пересыхает и сердечко разгоняется. Ну вот! Не думала же о Даниле так долго! Спокойно жила.

— Привет, Марина, — слышу знакомый голос.

Машина обгоняет и встает наперерез. Ну и манеры! Что у него, что у Павла! — Привет, Колхозник, — говорю я по возможности равнодушно. Сама же жадно его разглядываю.

Волосы стали короче. Лицо будто худее, а глаза — старше. Рядом с правым желтеет славный синяк. Бровь тоже разбита была, еще не зажила окончательно. Бедный... Я, конечно, его сразу прощаю, что не приехал в тот раз и не звонил так долго.

— Подвезти? — Данил делает зазывающее движение головой.

Ему идет этот внедорожник, будто машина ему принадлежит, а не начальнику.

Яркие воспоминании о дне, проведенном вместе, бросают краску в лицо. Я. Хочу. С ним. Еще.

— Мне недалеко, — отказываюсь, но почему-то как-то неуверенно.

— Может, подскажешь с дорогой? — спрашивает Данил. — В прошлый раз ты меня здорово выручила. Мне Жадан нужен. По адресу его приехал, там нет никого. И судя по дому, больше года никто не живет. Кого ни спрошу — никто не колется.

— Зачем тебе Жадан? — хмурюсь.

— Дело есть к нему.

— Оставь его в покое, а? Серьезно. Ты ведь по поручению кулацких сыновей едешь? От этой мерзкой семьи Жадан и так натерпелся. Он не будет с тобой разговаривать.

— Почему мерзкой? — удивляется Данил, слегка приподняв брови.

— Сразу видно, что ты не местный. Их все ненавидят.

— И ты?

Я смеюсь.

— А мне зачем любить? С какой стати? Что они хорошего мне сделали? Я понимаю, они твои работодатели, но уж извини, такая правда. Предпочитаю держаться подальше от Мироновых и всего, что с ними связано. Так что не мешай и дай пройти.

Данил моргает.

— Если он поможет, я в долгу не останусь, — говорит спокойно. Сам глазами по мне шарит — по лицу, фигуре. Шарит так, что одновременно прикрываться хочется и плечи расправить.

Я делаю вдох-выдох. Когда мужчина вот так пялится, это либо страшно до ужаса, либо приятно до сладкой дрожи. Страшно в случае, если мужчина неприятен. А дрожь появляется, когда... Украдкой щипаю себя за руку.

— Так что, покажешь? — настаивает Данил и добавляет, склонив голову набок: — Пожалуйста. — Быстро касается нижней губы языком.

Я невольно зеркалю движение и тоже смачиваю губу. Со стороны кажется, что мы стоим тут и облизываемся друг на друга. Эта мысль меня смешит.

— Хорошо. Но ехать далеко.

Я забираюсь в машину рядом с ним. Будь что будет! Всё равно скоро уеду из этого гиблого места. Может быть, даже через два месяца. Если слухи пойдут, будет мне стимулом рвать навсегда.

— До молокозавода, потом дальше, я покажу, где свернуть. Он живет за полями подсолнухов Кулака. Вернее, сейчас уже непонятно чьими.