Хлябово - стр. 3

– Давайте завтра маски возьмём? – прикрывая глаза от солнца, предлагает Седой. – Грузила доставать будем.

– А на фига? – тут же подключается Кащей. – Лучше на великах, на Узкий махнём.

– Ездили же два дня назад. А грузила можно расплавить. Если много достанем, вообще получится пистолет выплавить. Валька, у тебя сколько с прошлого раза осталось?

– Два.

– Во! И у меня – одно.

– Ладно, – поддерживаю Седого, – давайте завтра за грузилами. Вон сколько рыбаков. Наобрывают сегодня.

Грузило – это часть оснащения донки: плоская свинцовая бляха, выплавленная на столовой ложке, крепится к леске с крючками, заставляя её лежать на дне. Дамба – сплошные камни; выбирая леску, рыбаки цепляют грузила за камни и часто обрывают. Наше дело нырять с маской, находить болтающуюся под водой леску и аккуратно выуживать застрявшее грузило. А дальше: если наберётся много, можно сделать из глины форму пистолета почти в натуральную величину, расплавить свинец и залить. Получается, конечно, коряво. Приходится долго напильником. Но зато пистолет тяжёлый, как настоящий.

А Узкий – это Канал им. Москвы – он в трёх километрах от дамбы, как раз после него и начинается наше водохранилище. Мы туда на велосипедах гоняем купаться. В лесу, что за нашей деревней, есть странная, заросшая молодняком поляна – вся топорщится кочками. Бытуют слухи, что здесь закопаны те, кто помер, когда канал копали.

Вот и Гоша. Гоша – не имя, а кликуха, прилипла – не отодрать. Он дачник, как и я. На год старше. В этом возрасте – серьёзная заявка на лидерство. Но Гоша не такой. Смешливый, весёлый. Кучерявый и стрижка уже почти взрослая – чуб на лоб спадает. К нему подходит определение: стройный. Рисует классно и вырезать из дерева может всё что хочешь. И «Спутник» у него. Предмет нашей зависти. Мы-то на «Орлёнках» пока рассекаем.

«Спутники» появятся у меня и у Вальта только в следующем году. А Седой и Кащей так и будут на отцовских «взрослых» крутить педали.

Медленно едет, людей слишком много. Остановился, чуть завалившись на бок, опёрся, выставив ногу, упёрся руками в выгнутый руль.

– Видали? Вон трёхпалубный прёт, – сообщил, не утруждаясь поздороваться, будто и не расставались со вчерашнего дня.

– Где? – вскинулся Валет.

Остальные задвигались, завертели головами.

Вдалеке, со стороны Икши, показался большой белый теплоход – подарок! – от такого самые большие волны.

– Точно, трёхпалубный, – подтвердил Валет. – Эх, бинокль бы… Интересно, как называется?

– Подожди, сейчас подойдёт, и прочитаешь. – Седой набросил на плечи рубашку – мёрзнет, как всегда. – Накрылся твой обед, теперь точно опоздаешь, – это он уже мне.

Понятно, какой уж тут обед, когда трёхпалубный… До чего же достало это расписание… вот у пацанов куда проще – заскочил домой, схватил кусман хлеба, полил подсолнечным маслом, солью или сахарным песком посыпал, и опять на улицу. А у меня – обед в два: первое, второе и компот, ужин – в восемь. Не явишься – могут и наказать. Тоска!

Трёхпалубный – это круизный теплоход. Нарядный, красивый. Название по носу золотом блестит. Разряженные отдыхающие – в шезлонгах на верхней палубе. Музыка громко играет. Народ специально на дамбу приходит поглазеть, руками помахать. А пацаны – на отлив, на волну.

– «Степан Разин», – прикрывая глаза от солнца, сообщает Кащей. – А ведь хорошо прёт. Если скорость не сбросит, – ух, волна будет!