Ханское правосудие. Очерки истории суда и процесса в тюрко-монгольских государствах: От Чингис-хана до начала XX века - стр. 4

В результате в XIX в. происходит окончательный упадок того ханского суда, который был создан при Чингис-хане и его преемниках, пережил свой расцвет в XIII–XIV вв. и «по инерции» продолжал существовать в последующие века. Даже в тех государствах, которые (по крайней мере, юридически) не утрачивали свой суверенитет, ханский суд со временем стал больше напоминать некий фарс: монархи формально цеплялись за сохранявшиеся судебные прерогативы как символ былого величия своих государств и славы своих предшественников на троне, но сами при этом уже совершенно не представляли смысла этого суда и откровенно тяготились участием в нем. Представители российской имперской администрации в Средней Азии оставили записки о некоторых таких судах.

Например, в Кокандском ханстве накануне его падения (1875–1876 гг.) ханы, осуществляя суд над преступниками, откровенно и практически публично принимали взятки-подношения от родственников подсудимых, чтобы последние были либо оправданы, либо приговорены к менее суровому наказанию [Трионов, 1910, с. 133–135]. В Хивинском ханстве начала XX в. хан, осуществляя (согласно древнему обычаю) суд по искам обратившихся к нему подданных, даже не пытался делать вид, что вникает в суть дела, каждый раз объявляя, что судебное решение и его исполнение возлагает на своих сановников и проч. [Абдурасулов, 2015, с. 32–33].

Таким образом, суд монарха являлся характерной чертой правового развития тюрко-монгольских обществ – от собственно Монголии до западных тюркских государств (включая Османскую империю). Как и любое правовое явление, он пережил периоды становления, расцвета и наконец кризиса и упадка, оставив тем не менее весьма значительный след в истории государственности и права государств Евразийской Степи и оказав влияние на дальнейшее развитие судебной системы современных государств и народов Центральной Азии.

Нельзя сказать, что проблемы ханского правосудия не получили по состоянию на сегодняшний день освещения в исследовательской литературе. Однако, как правило, специалисты ограничиваются исследованием вопросов истории суда и процесса в конкретных тюрко-монгольских государствах[1].

Так, в ряде работ нашли отражение вопросы организации судебной деятельности в Монгольской империи [Вернадский, 1999, с. 132–133; Скрынникова, 2002; Дугарова, 2007; Порсин, 2023; Hodous, 2022]. Более того, имеются специальные исследования, посвященные татарину Шихи-Хутагу – сводному брату Чингис-хана, ставшему одним из первых верховных судей Монгольской империи [Минжин, 2011; Ratchnevsky, 1965].

Более подробно изучены различные аспекты истории развития суда и процесса в отдельных улусах Монгольской империи XIII–XIV вв. В последние годы появился ряд работ, посвященных проблемам организации суда в Золотой Орде (Улусе Джучи) [Почекаев, 2004; Сапронова, Ярошенко, 2018; Шургучиев, 2016; Шургучиев, Лиджиева, 2017; Якушева, Калашникова, 2017]. Кроме того, исследователи уделяют внимание проблемам суда и правосудия в монгольском Иране – государстве Хулагуидов [Lambton, 1988; Hope, 2016b; Vásáry, 2016а]. Ряд работ посвящен суду и судьям в империи Юань [Hodous, 2012/2013; 2017a].

Проблемы ханского правосудия в более поздних государствах, возникших после распада Монгольской империи и ее улусов-наследников, освещены в историографии в меньшей степени. При этом основное внимание уделяется либо вопросам религиозного (преимущественно мусульманского) правосудия или суда на основе обычного права, либо проблеме иностранного влияния на развитие суда и процесса в соответствующих государствах. Таким образом, речь идет уже о процессе упадка ханского правосудия на основе принципов и норм монгольского имперского права, продолжавшего действовать в течение нескольких веков после распада Монгольской империи.