Гюро и скрипка - стр. 9
– Хочу посидеть дома.
Дорога от корпуса «Ю» до корпуса «Ц» была не длинная, но Гюро сделала её вчетверо длинней. Сначала она добежала до корпуса «Ц», затем бегом воротилась к Тюлиньке, затем снова добежала до корпуса «Ц» и ещё раз пробежалась обратно, а затем спокойным шагом пошла рядом с Тюлинькой, потому что, наверное, выбилась из сил. Очутившись в квартире, Тюлинька удивилась, глядя на Гюро: сначала девочка зашла в свою комнату и проверила, закрыто ли на задвижку окно, затем зашла в мамину и проверила окно там, затем заглянула в мамин шкаф и в свой, затем посмотрела, что делается под кроватями и в шкафчике на кухне, а в гостиной заглянула под диван и, только проделав всё это, наконец успокоилась.
Тюлинька недавно подарила ей большой альбом для рисования и много карандашей: зелёных, красных, синих и жёлтых. И вот Гюро села рисовать. Но она не пользовалась ни красным, ни синим, ни зелёным, ни жёлтым карандашом. Она нарисовала совершенно белый шкаф. Он получился белым, потому что она только обвела чёрным карандашом его контур на белой бумаге. В шкафу стоял дядька в чёрных брюках, чёрном пиджаке и чёрной шляпе.
– Страшный какой-то человек, – сказала Тюлинька.
Зазвонил телефон. Тюлинька взяла трубку и ответила, как всегда:
– Это квартира дворника. Что нужно ей передать? Да, так и есть, – говорила Тюлинька. – Нет, нет.
Это звонила Эрле, и она сказала:
– Я сейчас забежала к Бьёрну, он просил сказать ему, как там Гюро.
Затем она рассказала всё, что случилось вчера, и под конец сказала:
– Гюро ничего об этом не рассказывала?
– Нет, – ответила Тюлинька. – Ты хочешь с ней поговорить?
– Да. Так будет лучше, а то она подумает, что я с тобой о ней секретничаю.
– Хорошо, – сказала Тюлинька. – Гюро, это мама.
– Привет, – сказала Эрле. – Я только заскочила к Бьёрну. Он интересовался, как ты себя чувствуешь. Но он сам видел тебя сегодня, когда ты бежала через двор, так что я могла бы и не ходить к нему. Сейчас я собираюсь в Центр по делам, так что повидаемся во время второго завтрака. Вы же с Тюлинькой до этого никуда не уйдёте?
– Нет, – сказала Гюро. – Пока!
Тюлинька сидела за столом и писала в своём блокноте: «Одна маленькая девочка вчера натерпелась страху, потому что её оставили одну, а я, старая дура, сидела в кино. Знай я про это, мы с Андерсеном могли бы сходить в кино и в другой день, но я же не знала». Всё это она только написала, ведь Гюро же не умела читать, поэтому не беда, что она рассказала это на бумаге.
– А сейчас я покажу тебе мои снимки, – сказала Тюлинька. – На этой фотографии засняты ты, Сократ и Индивид. Видишь, он улыбается?
– А ещё он махает хвостом, – сказала Гюро.
– Да, он был чем-то взволнован.
– Хочешь посмотреть мой рисунок? – спросила Гюро.
– Давай посмотрим! – согласилась Тюлинька. – Ага! Вижу. Это человек в шкафу. Знаешь, когда я была маленькая, я как раз этого боялась, а ещё я боялась, вдруг кто-то прячется у меня под кроватью. А страшнее всего были плотные портьеры на двери.
– Порть… Как ты сказала? – спросила Гюро.
– Портьеры – это такие толстые занавески, их вешали зимой на дверях от холодного сквозняка. Представляешь себе, я всё время думала, что вдруг кто-то за ними спрятался!
– Да? – удивилась Гюро.
– И знаешь, почему я всего этого боялась? Потому что одна женщина, которая приходила помогать нам по дому после того, как умерла моя мама, говорила, что если я буду баловаться и не слушаться её, то придёт чужой дядька и заберёт меня. Иногда она говорила, что он уже стоит за портьерой, а иногда – что он лежит под кроватью.