Гвардия в огне не горит! - стр. 25
В «сидоры» побросали продзапас: сухари, кусок сала и банки тушёнки. И вес груза у каждого небольшой, и трое суток продержаться можно. Всё равно «сидора» увесистые получились за счёт боеприпасов и гранат. А ещё индивидуальные перевязочные пакеты. На поясах у всех ножи – самое необходимое оружие, в карманах пистолеты трофейные. За трофейное оружие отчитываться не надо, в личные документы не вписаны. Потерял, в бою из рук выбили, так и забот нет, как и трибунала. В военное время за утерю боевого оружия – трибунал и штрафная рота. А без пистолета плохо, это последний шанс выжить.
Около полуночи выбрались в траншею, группу Витковский провожал. Да не любезность оказывал, был приказ Верховного – группы разведчиков, сапёров и прочих военнослужащих, выходящих на нейтральную полосу, должен сопровождать старший воинский начальник подразделения. Были случаи перехода групп военнослужащих на сторону врага, причём командирам пехотных взводов и рот перебежчики представлялись то разведчиками, то сапёрами.
Уже когда бойцы выбрались из траншеи, Илья как замыкающий сказал старлею:
– Не ждите сегодня, не успеем обернуться.
Планировал Илья подальше в тыл к немцам уйти, километров на десять-пятнадцать. Там немец непуганый, не то что на передовой.
Сначала шли по нейтралке в полный рост: командир пехотной роты уверял, что ни наших, ни немецких минных полей нет. Затем легли и поползли, один за другим, гуськом. Немцы периодически пускали ракеты. Когда «люстра», как её называли на фронте, взлетала, все замирали. Как только гасла, ползли вперёд. Табачным дымком потянуло – траншея недалеко. Своего рода предупреждение – кто-то из солдат не спит. Либо часовой, либо пулемётчик на огневой точке. Про пулемётчика ротный смолчал, выходит, часовой. Мимо него пройти надо, но не убить. Тогда каждый дурак поймёт: разведгруппа в тыл прошла. Подобрались к брустверу. Слышны тяжёлые шаги часового, над бруствером мелькнул под луной примкнутый штык. Прошёл. Илья выглянул в траншею – пусто. Сам прыжком перемахнул, за ним трое разведчиков. Сразу залегли. Если кто-то из немцев шум слышал, может по траншее пройти, прислушаться. Несколько минут тишины, потом Илья пополз, за ним остальные. Ротный говорил, что на этом участке вторая линия траншей есть и в ней миномёты.
По штатному расписанию вермахта пехотный взвод имел миномётное отделение из трёх человек при одном миномёте. Стрелковых взводов в роте три. Командир роты мог своим решением установить все три миномёта в одном капонире, а мог распределить позиции равномерно. Структура стрелковой роты в вермахте сильно отличалась от пехотной роты РККА. У немцев 196 человек личного состава, три взвода по 49 человек, остальные – обеспечение вроде посыльных, писарей, поваров, санитаров, носильщиков раненых, ездовых, оружейного мастера. В случае массовой потери солдат, скажем при отступлении, командир роты временно мог перебросить солдат из этих подразделений в стрелковые взводы. А у командира пехотной роты РККА возможностей для такого манёвра не было, да и рота численностью поменьше – 178 бойцов. Причём у немцев, отмобилизованных и обученных, численность рот, батальонов, полков и дивизий соответствовала штатной, а в Красной армии чаще была ниже штатного расписания на четверть, а то и треть.