Гвардия в огне не горит! - стр. 24
До утра группа лейтенанта Колодяжного не вернулась. Витковский не особо обеспокоился. Часто бывало, что группе не хватало времени выбраться назад. Разведчики чётко знали, во сколько рассветёт, до минуты. И если рассвет мог застать на нейтралке, предпочитали переждать в немецком тылу до следующей ночи, чтобы наверняка уйти. Или «языка» взять не смогли, а без него возвращаться смысла нет – задание сорвано, и другой группе вновь предстоит идти. Самое сложное – перейти линию фронта. У немцев траншеи в два-три ряда, всё по военной науке. Да ещё и оборона эшелонирована. За одним полком другой стоит, тогда как у нас и на один эшелон не всегда войск хватало. Только после лета сорок третьего положение выправилось.
Но группа не вернулась и второй ночью, и третьей. Стало ясно: группа погибла, уже третья подряд. За неделю половины взвода нет, а задание не выполнено, командование недовольно – это мягко сказано. Авиаразведка доносила о передвижении войск в немецком тылу. А куда передвигаются, какие части, конечная цель?
Илья сам подошёл к Витковскому:
– Товарищ командир! Разрешите мне в поиск пойти. Только просьба будет: группу сам подберу.
– Ты же не строевой.
– А что это меняет? Вон три группы молодых и здоровых сгинули.
– Валяй! Комдив три дня дал, чтобы «языка» взяли, да не рядового из траншеи, а непременно офицера. Не справимся – пообещал всех в пехоту отправить.
– Испугал ежа голой ж…!
– Старшина! Не зарывайтесь!
– Мне бы понаблюдать за передовой.
– Дозволяю.
Илья сразу на передовую. Для начала с командиром пехотной роты поговорил. Кто лучше него знает, где расположены пулемётные гнёзда, где сподручнее перейти? Старлей и на карте показал, и на натуре, в траншее. Было одно место, очень удобное для перехода – ложбина, поросшая камышом. Но тем и опасна, потому как немцы далеко не дураки и ложбину эту наверняка под наблюдением держали. Противопехотные мины там не поставишь, почва болотистая, взрыватель поржавеет. А вот колючую проволоку поставить да пулемёт на сухом месте – это запросто. И действовать надо от противного, переходить там, где не ждут, где нормальный человек не пойдёт. Немцы – педанты, в 1941–1942 годах их ротами, батальонами, полками командовали кадровые офицеры, окончившие командные училища. После массовых потерь под Сталинградом, на Курской дуге офицеров стали учить в полковых школах из фельдфебелей, но подняться по служебной лестнице выше командира батальона они не могли, как и получить звание выше гауптмана. Кадровые же офицеры знания имели твёрдые, знали, где можно переходить передовую, а где это противоречит всем канонам.
С местом Илья определился, к утру набрал группу из трёх человек. Из разных отделений и взводов, а принцип был один – несколько удачных поисков. Удача в разведке – это не случайность, не тупое везение и не благоприятное стояние звёзд. Это расчёт, осторожность, наглость, знания и много чего ещё. Ещё граф Суворов говаривал: «Раз везение, два везение. Помилуй Бог, а где же умение?»
Сам в каптёрке парней экипировал. Сапоги немецкие по размеру, автоматы немецкие, а гранаты наши – Ф-1. Потому как компактные и мощные, немецкие скверные. На наших лимонках выдернул чеку и бросай, через три с половиной секунды взрыв, причём мощный. У немецких «колотушек», прозванных так за деревянную ручку, надо было сначала колпачок скрутить с торца ручки, дёрнуть резко верёвку запала, поскольку запал тёрочный. И горит запал бесконечные 4,5–5 секунд. За это время наши бойцы, кому в окоп такая граната влетела, успевали схватить её и швырнуть назад. Нашу гранату можно было привести в боевое состояние одной рукой, выдернув чеку зубами, а немецкую невозможно. И это не цирковые фокусы, а необходимость, если одна рука ранена, а то и вовсе оторвана, а враг наседает.