Гувернантка для капризного принца - стр. 27
Только чувствовала, как его член терзает ее, ворочаясь в ее теле, скользя туда и обратно, толкаясь в глубине лона, отчего у девушки дыхание перехватывало.
Принц зажимал ее вопящий рот губами, словно поцелуи, эта нежная и страстная ласка, пришлись ему по вкусу, и он требовал от изнемогающей девушки еще и еще.
И тогда она замолкала и чуть постанывала, упрямо сжав зубы.
— Пощадите, — молила Эвита.
Все ее ощущения сосредоточились там, между ног.
Ей казалось, что там расцветает жгучее, непереносимое, тяжелое удовлетворение, которое просто растерзает ее.
Сметет ее разум, подбросит ее до звезд и вытряхнет душу.
— Я уничтожу тебя, мерзавка! — шипел мужчина, вдалбливаясь в ее тело все сильнее, все настойчивее.
Он смотрел в ее глаза, затуманенные безумием и накатывающим волнами наслаждением, и трахал девушку все злее, пока она не выдержала и не сдалась.
Пока она снова не раскричалась в полный голос, извиваясь в его руках, сжимая спазмирующим лоном его член, отчаянно кончая.
— Негодяйка…
Удовольствие рвалось из ее груди хищным, звериным рычанием. Последние ее жалкие стоны он слизал с ее губ жадным горячим языком. Губы Эвиты дрожали, она слабо отвечала на бешеные поцелуи мужчины, вздрагивая от яростных толчков в ее тело.
— Мы могли бы начать наше знакомство куда нежнее, — выдохнул он, когда накатило его удовольствие.
Он вжался в ее тело, выдохнул горячо пульсирующее наслаждение, вздрагивая и сжимая до боли ее затылок, ее взлохмаченные волосы.
Его горячие губы снова нашли ее, и теперь поцеловали осторожно, так, как и полагается мужчинам целовать женщин — лаская.
— Но ваша мать, — простонала Эвита, все еще в плену удовольствия. — Она ненавидит меня… да она и вас возненавидит, если узнает о вашей тайне. Есть ли смысл в нашем знакомстве, пока всем управляет она?..
Эти слова казались девушке логичными и естественными. Она просто вспомнила об опасности, отойдя от безумства страсти. Но принц это воспринял как-то иначе. Болезненно и с непонятной ненавистью.
Он отпрыгнул от девушки, которую обнимал миг назад со страстной нежностью, как от прокажённой.
Эвита, оставленная без поддержки, еле устояла на подгибающихся ногах, опираясь на стену.
— Я не могу! — выдохнул он гневно. Ноздри его побелели от злости и затрепетали. Расслабленная нега испарилась из глаз.
— Чего не можете? — произнесла Эвита, выпрямляясь и стараясь стоять прямо, хотя коленки ее дрожали. — Вы, согнувший в бараний рог все Цветущие королевства, не можете обуздать злобу своей матери?
— Я не могу! — повторил принц, торопливо приводя свою одежду в порядок.
— Не можете? Или боитесь королеву?!
— Я не могу! — злобно рыкнул в третий раз принц. Глаза его полыхнули лютой яростью. — И дело тут не в страхе перед королевой. Я не могу!
— Что, умеете держать данное слово, в отличие от моего отца? — насмешливо поинтересовалась Эвита, стягивая на груди разорванную одежду. — Присягнули на верность королеве, и вынуждены служить? Хотя она такое чудовище, что уничтожила бы и вас? И как, стоит это того? Давать слово монстрам и убийцам, а потом верно его держать и служить им? Стоит?
Принц глядел на девушку исподлобья, недобро усмехаясь.
— Да, я умею держать данное мной слово, — ответил он четко. — И оно стоит дорого. Но я не идиот, чтоб раздавать клятвы верности налево и направо. Королеве я бы точно не стал присягать.