Гуляевы - стр. 7
И чем больше он думал об этой встрече, тем сильнее убеждался, что наткнулся на карманника. Вот же, сука, даже детей не постеснялся. Ничего у него, гада, там не шелохнулось в поганой душе – что многодетного отца обворовывает на глазах сыновей. Не какого-нибудь барыгу, фирмача, а простого работягу.
– Нашли? – спросила Катька, с робкой надеждой.
– Какой там…– махнул рукой Павел. Он не стал рассказывать жене о встрече с «дядей Сережей», и уж тем более – о пустом кошельке на засанном полу. Бабе итак досталось за эти пол-суток.
– Что же делать? – спросила жена. – У тебя совсем нисколько?
– Ни рубля…– понурил голову Павел.
– А ну-ка, прикрой меня – приказала жена, и достала из лифчика свою скудную бабью заначку. – Здесь 30 рублей. Хоть будет на что пообедать. Пацаны голодные, как волчата.
– Молодец, Катька! – похвалил Павел. – На один билет хватит. Давайте пообедаем. А потом…есть у меня одна идейка.
– Какая?
– Загоню свои часы. 16 мелодий – шутка ли? Жуткий дефицит и стоят больших денег. Сто рублей, не меньше. Торговец, конечно, из меня хреновый, но куда деваться?
– Не продешеви!
– Я же сказал – минимум «стольник». Тут вон сколько народу крутится: блатные, иностранцы, фирмачи. При деньгах люди.
В буфете Павел наскоро выпил стакан чаю с булочкой, и отправился «на охоту». Сначала приглядывался, выискивая в толпе человечка, который, по его ощущениям, тянет на покупателя. Наконец, присмотрел одного интеллигентного мужичка в плаще, чинно прохаживающегося с дипломатом. Павел подошёл к нему:
– Привет, земляк! Вот часы продаю. Американские, супермодные. Интересует?
Интеллигент покачал головой.
– Я вас уверяю, это на американские. Китай или Тайвань. У меня были такие. Украли, когда в Пицунде отдыхал. А вообще, классные часы. Но у меня принцип – «с рук» ничего не брать. Сами понимаете…
– Может, всё-таки сторгуемся? – настаивал Павел. – Вот тебе за место потерянных. Носи, радуйся!
– Нет, нет, спасибо… – интеллигент попятился бочком. – Простите, я тороплюсь.
Следующим Павел наметил мордатого толстяка, в дутой красной куртке. По всему видать, пижон, любит помодничать. Может, клюнет?
– Интересные часики – заинтересовался толстяк. – Сколько просишь?
– Сто рублей. Не дорого.
– Иди ты! За такую цену я новые легко достану. Давай за полтинник.
– Не могу. Деньги очень нужны – признался Павел.
– Хех! Кому они не нужны. Но, мужик, за такую цену ты здесь точно не продашь. Уж поверь мне, старому коммерсу. Пятьдесят пять и точка! Я сегодня сказочно щедрый!
– Я же сказал – «стольник». Или берёшь, или…
– Да ты торговаться не умеешь, «совок»! Ультиматумы сразу предъявляешь. Чего ты вообще вылез с этими часами? Сидел бы у себя на печи, в Кукуево, лапти вязал.
Павел в долгу не остался:
– Пошёл ты, свинорыл! Отъел харю – смотреть тошно.
На том и разошлись, обдав друг друга презрительными взглядами. Торговля не клеилась. Павел потолкался еще среди толпы, выискивая покупателей, общнулся с двумя-трёмя «клиентами», чуток поторговался, осваивая новые навыки и опустил руки. Нет, торговля – не его стезя. Прав мордатый хряк. Противно всё это. Ходишь, будто попрошайка. У бабы лучше получится – Катька когда-то работала в овощном. Ей и карты в руки.
Вдруг Павла окликнули:
– Гражданин, предъявите документы.
Он обернулся. Перед ним стояли два милиционера и знакомый хряк в красной куртке, с таким видом будто поймал особо опасного преступника: