Грозы царь – Иван Грозный - стр. 20
Воображение не обманывало его: лицо покойной матушки было недовольно сыном, оттого было так неспокойно и худо на душе. Он знал точно – в чем суть укора и недовольства лица матушки, хотя и догадывался… Наверное, вчера был день конца его отроческих иллюзий о доброте и порядочности человеческой природы… И вот пора расставаться с отроческими мечтами и надеждами… Хватит жить в своем придуманном мирке всепобеждающего добра, отгородившись забором от реального жестокого мира, где зло и грубство всесильны и всевластны… Может, и укор матушкиного лица, заглянувшего в утреннее сентябрьское окошко, связан с тем, что детские наивные мечты и надежды ее сына заменяют страшную жестокую действительность?.. Матушкин лик с его укоризной не направлял его думы в сторону – как бы поскорей прикипеть душе и сердцу к жестокости реального мира, мирясь со злом, беззаконием, творимом в нем… Нет, трижды нет… Только нельзя быть таким слабым и беззащитным в реальном мире, а не в придуманном тобой идеальном мирке, когда ты, даже будучи государем своей земли, не в силах остановить зло и беззаконие, чинимое на твоей земле, к тому же на твоих глазах… Лик матушки в осеннем окошке по мере наполнения светом спальни постепенно исчезал, пока, наконец, полностью необратимо не растаял в дымке разгорающегося спокойного утра…
А Иван по-прежнему не отрывался от матушкиного окошка, в думах, как в забыть, совершенно потеряв счет времени, не осознавая полностью своего положения во времени и пространстве, испытывая какое-то неизъяснимо-грустное чувство признательности, что его так тонко и мудро укорили в слабости и отроческой неприспособленности к проявлению жестокости, грубства, беззакония…
– Да я еще так слаб и так несчастен… – прошептали его губы. – А счастье не постигается умом и сердцем – оно постигается жизнью… Матушка в который раз что-то хочет мне сказать, предупредить меня, предостеречь… Но она тихо укоряет меня – нельзя, будучи природным государем, быть тюхой да матюхой… Конечно, ей не по сердцу будет жестокость и грубство сына… Но ведь она, став по смерти отца-государя, правительницей, фактически царицей, сама ради интересов престола, идти на вынужденную жестокость… Господь ей судья, если избрал ей смерть от яда страшного… Но, как правительница-царица, матушка укоряет своего сына-государя – это главное… Надо меняться, как меняется чахлая, пыльная природа в спертом воздухе пред грозою, чтобы после сильной очистительной грозы все лишнее отлетело и уничтожилось – пыль, грязь, чахлые ветки и сучья на деревьях – и все снова, все с нового начала – свет, жизнь, чистый упоительный воздух… Когда хочется жить после грозы, а не подыхать бездарно… Укоряет матушка: далеко мне еще до царя грозы, Ивана Грозного – ой как далеко… Но ничего, будем исправляться мало-помалу…
Иван задумался: «Высшая истина – это пролившаяся во время очистительного грозового ливня чистейшая живительная влага, которую дано нам воспринять в свою душу без всяких оговорок и разрушительных сомнений… Только можно ли в нечистый или в трещинах сосуд душевный воспринять эту божественную грозовую влагу и судить о ее чистоте и наличии… Сквозь трещины сосуда вся божественная влага просочится и исчезнет… Если сам сосуд грязен или замутнен нечистотами лжи и ереси, то и грозовая чистейшая влага в нечистом сосуде замутится и предстанет фальшью и ересью… Только внутренним очищением собственной души до предельной чистоты можно воспринять грозовую влагу как божественную, ничем незамутненную истину… Изменить, очистить улучшить себя изнутри – и по мере очищения познать истину и мудрость божественного бытия… Но надо и жестокие уроки жизни выучивать и затверживать… Несчастны те, кто слабы и беззащитны – а царю-государю будущему не гоже быть слабым и беззащитным, не способным защитить своих друзей и наставников!.. Иначе будут вечные укоры матушкиного печального лика мерещиться… Надо учиться – как стать царем-победителем, как победить жестоких бояр!.. Царю-победителю, победивших жестоких и немилосердных бояр, его подданные простят все – как с грозой смиряются и прощают ей сломанные ветки и сучья, выкорчеванные деревья… Царю грозы, победителю грозному прощается все!»