Громовая жемчужина - стр. 44

Сахемоти посмотрел на него, прищурившись, словно прикидывал – а стоит ли говорить?

– Актер-напарник, – сказал он. – Маски по числу персонажей. И яшмовое зеркало.

– Ничего не понял. При чем тут актер? Ты же сказал, что наберешь и обучишь…

– … музыкантов. И статистов-«невидимок», которые приносят и уносят реквизит. Но я не могу одновременно играть и рыбака, и царя-дракона. Не говоря уж о морской царевне. Так что, братец, нам понадобится второй актер. Причем…хм… такого же уровня мастерства, как и я.

– Да где я тебе его найду?! – возмутился Анук.

– А кто мне будет играть морскую царевну? Может, Кагеру?

– Давай я сам сыграю. У меня и внешность подходящая.

Сахемоти рассмеялся.

– Нет, младший брат. Дело тут не во внешности. Мы оба знаем, что ты не умеешь играть. У тебя что на душе, то и на лице. Ты не актер, и смирись с этим.

Анук нахмурился, прикидывая, не оскорбиться ли.

– Ладно, допустим, – буркнул он. – Ну, с масками я еще могу понять. Правила, традиция, все такое. Но яшмовое зеркало-то тут при чем?

– Давай сменим тему, – предложил Сахемоти, незаметно поведя глазами в сторону Кагеру. Мокквисин сидел к костру боком и смотрел в другую сторону, но братья не сомневались, что он внимательно слушает. – Я выпил – и наговорил малость лишнего. А лучший способ сглазить новое дело – это разболтать о нем каждому встречному. Пусть всё идет своим чередом. В свое время я расскажу тебе и о масках, и о многом другом…

Сахемоти снял с огня унизанный мясом прутик и принялся за еду.

«Наговорил лишнего? Он? – подумал Кагеру и отвернулся от костра – главным образом, чтобы не видеть Анука. Отвратительная помесь человека и демона сожрала почти весь ужин и теперь сыто рыгала, разумеется, не предложив своему бывшему хозяину ни кусочка осьминожьего мяса. – Да Сахемоти скорее откусит себе язык, чем произнесет хоть одно слово просто так. Пусть меня заберут бесы, если я понял хоть что-нибудь. Похоже, мои мозги сгнили в Скорпионьей долине. Пьесу нашли и выбрали, согласие получили, вот уже и сцену строят, и актеров подбирают. А я так и не понял, зачем ему все это надо. Какой позор!»

Кагеру с удовольствием ушел бы подальше от осточертевших братьев, да и от этих насыщенных древними чарами развалин, в которых кто угодно, кроме тупоумных князей Касима, распознал бы святилище морского божества, – ушел бы, чтобы отдохнуть душой и поразмыслить в одиночестве. Но одна мысль о том, чтобы удалиться от открытого огня, да еще и ночью, леденила кровь в его жилах.

Несколько мгновений трое молча сидели у костра, слушая, как шипит капающий на раскаленные угли жир.

– А кстати, ты слыхал, брат? – с воодушевлением заговорил Анук. – Эта зеленоглазая красотка-княгиня сказала давеча, что восстановили мой храм Слепящего Пламени под Асадалем!

Сахемоти ответил не сразу. Его прозрачные глаза, не мигая, смотрели в стрекочущую темноту соснового леса, словно видели там нечто недоступное человечьему взору.

– Помнишь, каким было это святилище полтысячи лет назад? – мечтательно произнес он. – Храм – пятьдесят локтей в ширину, тридцать в высоту, восемь ярусов крыши, и каждый поддерживают лакированные колонны. Какие были праздники, какие толпы паломников! Дым курильниц, бой барабанов и звон гонгов, цветы, шествия…

– …а помнишь, как ты тут явился на праздник Умиротворения Моря в облике белого дракона? Народ не мог успокоиться много месяцев…