Гризли - стр. 42
– Что я говорил по поводу ругательств? – прохрипел, сдергивая ее штаны до колен и тут же освобождая и себя.
– Пошел ты.
Член, как под током, дергался между ее бедрами, смачно шлепаясь о кожу. Нависать так над ней, в тесноте салона, еще и сдерживая от возможного сопротивления неудобно неимоверно, да только нам уже не постичь самого понятия удобство. Когда в огне горишь, оно просто перестает существовать.
– Скажешь «нет» – остановлюсь, – чуть не подавился словами.
– Нет! – рявкнула погремушка и, сунув руку вниз, направила меня в себя, одновременно насаживаясь с силой.
Уперся ладонями куда придется, загонял ей по самый корень, встречаемый на каждом толчке на полпути. В башке бомбило – ад какой-то сладости запредельной. Тело горит, его нет, не мое, оно ее, в ней все, до последнего нервного окончания в этой жаре и тесноте, во влажном скольжении, в стонах, шлепках. Влился в ее оргазм, как в свой собственный, она стискивает, как в кулаке, я проливаюсь для нее. Она содрогнется, и по мне волна, аж чуть не швыряет всего. Она выдыхает облегченно, отпуская последнее напряжение, и у меня в легких пусто. Она обмякла, и мои колени будто кто подрубил. Упал на них, уставившись бесстыжим полузрячим взглядом на ее бедра еще подрагивающие, на ягодицы, все в красных следах от моих лап, на еще приоткрытые губы естества в блеске ее смазки и моей спермы. Картины пошлее и не придумаешь, а я пялюсь и понимаю четко, как никогда в жизни, что ради того, чтобы видеть ее, вот эту погремушку гадскую, мною затраханную, изо дня в день, я костьми лягу. Ты под меня попала с концами, кусачка ядовитая. Хоть насмерть теперь сражайся – не отпущу.
– Хреновасто что-то у тебя с воспитательными мерами, гризли, – сипло пробормотала Роксана, уткнувшись лицом в изгиб своего же локтя, и крутнула задницей, отчего струйка семени потекла вниз по ее ноге. – Так ты меня ругаться не отучишь. И, блин, убери за собой, скотина!
– Может, и не научу. – Я, кривясь, поднялся, с сожалением расставаясь со своим новым любимым видом. – Но сам процесс…
Глава 15