Грибник. Детектив - стр. 19
Как ощутимо, что здесь, в Петербурге, под своей крышей, даже такой, можно радоваться и дождю, и ветру. Хоть урагану. А каково в такую погоду на Ладоге. Что там сейчас творится?
«Хотя холод – для меня благо. Не испортится на даче грибной сбор», – с этими мыслями он вышел. Предстоял еще долгий, незнакомый пока путь в метро.
Рабочий день в театре начинался поздно, в девять часов. Когда Артур поднялся из теплой подземной глубины и вышел на улицу, до этого срока оставалось еще много времени.
Раньше здесь он появлялся редко. Чтобы убить время, шел медленно, озираясь по сторонам. Старые невысокие дома с выступающей лепниной, однообразно горчичного цвета. Под мокрым снегом на мостовой заметна брусчатка. Совсем гоголевские места, улица казалась какой-то чиновничьей, будто сохранилась неизменной с девятнадцатого века. Особенно сейчас, рано, пока еще не появились машины. Среди постепенно возникающих прохожих Артур пытался угадать своих, театральных. Рядом полно театров: новый ТЮЗ, старый ТЮЗ, балетное училище. Еще какие-то недавно возникшие, о них Артур ничего не знал. «Комедианты», «Мимигранты» и им подобные.
Зайти погреться некуда – все кафе еще закрыты. В окнах уже появлялся утренний свет, белый, люминесцентный. Казенный.
Он проходил мимо одного театра, другого, читал анонсы спектаклей в застекленных ящиках. Вот появился Средний театр. Высокое для этой улицы здание, покрытое зеленоватой штукатуркой, издали, будто заросшее мхом.
Мраморный подъезд, парадная лестница – все такие старинные слова. По сторонам каменного крыльца лежали каменные бульдоги. Один глядел в сторону, другой смотрел прямо, на входящих. Двери над ними, как обнаружилось, закрыты. Артур подумал, что должен существовать служебный вход. Вон он виден за служебными воротами в боковой стене. Проход туда огражден от хозяйственного двора чем-то вроде забора из стальных прутьев, как будто для зверей в цирке. В глубине двора стояли автобусы, бегали мокрые собаки.
Оказалось, что в театре есть проходная, совсем, как на заводе или любой порядочной организации. Вахтер изучил его паспорт, трудовую книжку, куда-то звонил и, наконец, пропустил.
«Хорошо, когда трудовая деятельность заключается в чтении книг. В тепле», – подумал Артур, заходя внутрь.
Здесь начинались древние коридоры с полукруглыми сводами. Ощущалось, какое это все старое, но мощное, толстое, будто высеченное из единой скалы. Здесь он окончательно почувствовал себя гоголевским чиновником.
«Уже не просто иду на службу – иду в должность».
Случайно заглянул в фойе для зрителей – там полированный мрамор, порфир, бархатные портьеры. Вдоль стены – плоские диванчики без спинок. Непонятно, как такое называется? Софа? Может, оттоманка или банкетка?
Немного нелепая уже, устаревшая роскошь. Колонны из какого-то темно-красного камня, давно, впрочем, знакомого, такой часто попадался на озере.
Лестницу, по которой он поднимался, ограждали перила из каких-то завитушек, похожих на чугунный крем. На вершине лестницы стояли бронзовые женщины с электрическими факелами.
«Венчали лестницу, – Сейчас он и думать старался в забытой манере, переводить слова внутри себя на какой-то старинный язык. – Дореволюционный модерн. Архитектурный антиквариат».
Найти библиотеку здесь оказалось сложнее, чем он думал. Хотел спросить дорогу у какой-то женщины, которая, близоруко щурясь, зигзагами шла по коридору, вглядывалась в таблички на дверях. И совсем неожиданно узнал в ней известнейшую, особенно, здесь, в Петербурге, актрису. Такая обычная, такая земная и вдруг актриса.