Грешный король - стр. 17

– Давай начистоту. – Ричард проходит в центр единственной комнаты и плюхается в кожаное зеленое кресло, которое я купила у одной бабушки на барахолке. – Я понимаю, ты принципиальная, гордая… Сам такой. Но со мной лучше не спорить. Кстати, я о тебе многое узнал: отец – неудачник, мать… да о ней и рассказывать нечего. Ты же убиваешься на нескольких низкооплачиваемых подработках, чтобы выплатить семейные долги… И это похвально, очень похвально. Но на одних принципах далеко не уедешь, Эмилия. Ты прекрасно знаешь, что я – твой единственный шанс. Без меня вся твоя молодость пройдет в рабском труде. Очнешься – и ты одинокая, измученная жизнью женщина. Выскочишь замуж за первого попавшегося проходимца и повторишь судьбу своей матери. Ты этого хочешь?

– Какая тебе разница, чего я хочу?

– Ну как же. Я забочусь о благополучии жителей своей страны.

– Разве я просила обо мне заботиться? – Делаю шаг вперед и прожигаю принца сердитым взглядом. – Я всего добиваюсь сама. Мне никто никогда не помогал. Никогда. И знаешь что? Меня это вполне устраивает.

– Эмилия и ее принципы…

– Незнакомое для тебя слово, верно? Наверняка ни одна девушка в твоей жизни не отказывала тебе столько раз.

– Так вот в чем дело. – Ричард ловко поднимается с кресла, и вот он уже опять передо мной. – Пытаешься произвести на меня впечатление?

– Что? – Мои глаза округляются.

– Вот я и раскусил вас, мисс Дранингбаум.

– Боже мой, более заносчивого человека еще нужно поискать.

– Кажется, ты не понимаешь, в какую ситуацию угодила.

– Кажется, до тебя никак не дойдет, что я бывала и в куда более страшных переделках. Пытаешься меня напугать? Ты? Такой весь зализанный, отполированный, выглаженный папенькин сынок, не видевший жизнь и не понимающий, через что людям вообще проходить приходится? Умора! Вот что я вам скажу, Ваше Высочество…

– Что же? – Де Виллер ступает вперед, едва не столкнувшись со мной носом. – Что крутится на твоем остром язычке?

– Пошел ты в…

Неожиданный звонок сотового прерывает мой ответ.

Хочется закричать от отчаяния, но я все-таки тянусь за телефоном.

На дисплее высвечивается фотография мамы. Надо бы отклонить вызов, но я провожу пальцем по экрану и кратко произношу:

– Перезвоню чуть позже.

– Эмми!

– Мам? – Ее дрожащий голос не на шутку пугает меня.

– Эмми, они опять приходили! – шепчет мама, и я слышу ее всхлипы.

Все тело покрывается дрожью. Я резко отворачиваюсь от Ричарда и крепко зажмуриваюсь, стараясь держать себя в руках, вот только сердце начинает биться с такой силой, что его удары эхом отдаются в ушах.

– Ты в порядке? – наконец спрашиваю я.

– В порядке, я в полном порядке, Эмми, но отец… Они собирались войти, а я не позволила. – Мама замолкает, а я сильнее сжимаю сотовый. – Папа вышел к ним, наверное надеялся договориться, но… теперь он в больнице.

– Что?!

– Прости, что не набрала раньше.

– Господи, мама, вы вызвали полицию? Я сейчас же приеду, слышишь?

– Ни в коем случае!

– Что там у тебя? – интересуется Ричард, но я отмахиваюсь от него, как от надоедливой мошки, и прикладываю ледяную ладонь ко лбу. Главное – не рухнуть в обморок. Надо дышать. Медленно дышать.

– Что с папой? – как можно спокойнее спрашиваю я.

– Ему лучше. Через пару дней его выпишут, но… ты сама понимаешь, что так просто от этих головорезов мы не отделаемся. Мне так страшно, детка, все это слишком серьезно.