Грешник. Приручи меня - стр. 10
Хотя когда охранник щелкает зажигалкой и вспыхивает свечка, понимаю, что разглядывать тут нечего. Голые стены. Никакой мебели. Вообще ничего. Только стены и пол в грязных потеках. Кажется, тут все из бетона. От этого еще гораздо холоднее становится.
Я снова смотрю на охранника.
Он похоже, собирается выходить.
Оставляет мне свечу на полу. Шагает в сторону двери.
Мыслей нет. Совсем. Идей тоже.
Но в последний момент само собой вылетает:
— Могу я вас попросить?
Он оборачивается. Застывает. Смотрит на меня.
— Пожалуйста, — прибавляю тихо.
Охранник ничего не отвечает. А значит… может быть и есть еще какая-то надежда.
— Вы можете позвонить моим родителям? — выпаливаю. — Просто сказать им, что я скоро вернусь?
Звучит по-идиотски. Знаю.
Конечно же, он не станет никому звонить.
Охранник так и молчит. Смотрит на меня, хмурится сильнее.
— Зачем ты Якубову отказала? — спрашивает он, задумчиво качает головой. — С шалавами он никогда не задерживается. А на чистых девчонках его прямо клинит. Только сильнее раззадорила.
Зачем?..
Не могла иначе. Не вышло бы у меня. И наверное, даже если бы мне сказали, как все будет, то иначе бы поступить не смогла.
— У меня дочка как ты, — бросает он мрачно. — По возрасту.
И даже несмотря на это и на то, что действия Якубова ему не нравятся, он все равно остается на службе у своего босса.
Охранник криво усмехается.
— Я бы давно свалил, но не тот случай, когда можно уволиться, — замечает он и еще внимательнее на меня смотрит: — Хотел бы тебя отсюда вытянуть, но не смогу. И родителям твоим смысла звонить нет. Ты просто… короче, делай все, чего захочет. Ясно? А то чую, может закончится хлеще, чем с королевой.
— С какой королевой? — переспрашиваю невольно.
— Не важно. Тихо себя веди. Поняла? Не зли его. И смотри, чтобы не выпивал. А то, когда выпьет, у него совсем башню сносит.
— Он и правда может… отдать меня кому-то еще?
— Даже лучше, чтобы отдал. Если его самого сорвет, — охранник мрачнеет и его губы смыкаются в одну линию: — Он, когда один, намного хуже.
Кровь стынет в жилах от всех этих рассказов. А еще от осознания того, что я совсем ничего не могу сделать против Якубова.
Он же просто… больной. И тормозов у него нет никаких.
— Ладно, — говорит охранник. — Я, конечно, подумаю, что можно сделать. Но ничего не обещаю.
— Спасибо.
— Не за что меня благодарить, — выдает. — Не сделал еще нихрена. И вряд ли сделаю. Осторожней будь, когда Якубов появится.
— А когда, — сглатываю. — Когда он придет?
— Не знаю. Не раньше полуночи. Значит, еще несколько часов тебе здесь проторчать придется. Он сюда девок отправляет. Кто ему чего против скажет. Чтобы посидели здесь в темноте и холоде. Подумали. Как-то было на пару дней закрыл одну. А случалось, и на неделю. Но почти уверен, с тобой иначе дело пойдет. Так что ты потише будь. Хорошо думай, прежде чем ему хоть слово в ответ сказать.
Рассеянно киваю.
Я думала. Очень много думала, когда говорила с ним. И к чему это привело?
Оглядываюсь по сторонам.
— Все, — бросает охранник. — Может быть, позже загляну.
Он выходит, закрывает за собой дверь.
Пламя свечи подрагивает. Наблюдаю за этим играющим в темноте огоньком, стараюсь подавить вновь нахлынувшее отчаяние.
Якубов пока меня не трогает. Это хорошо. И я бы дольше тут просидела, только бы он и дальше не появлялся.