Грешник. Огонь его страсти - стр. 8
Давид не шелохнулся. Только его пальцы с массивным перстнем-печаткой, постукивали по пряжке ремня из крокодиловой кожи.
Тишина.
Его тяжёлый, маслянистый взгляд продолжил медленное путешествие по моему телу. Я почувствовала каждый миллиметр этого взгляда: как он задержался на моих дрожащих пальцах, как скользнул по шее, где пульс бешено стучал под тонкой кожей, как остановился на груди с заострившимися бутончиками розовых сосков, опустился ниже, к бёдрам, которые предательски сжались от его внимания.
Между ног стало тепло и влажно.
Боже, нет. Только не это. Не сейчас.
– Если соврала, отдам своей охране, – пригрозил Давид. – С удовольствием посмотрю, как они рвут тебя на части!
– Я говорю правду!
– Сядь на стол и раздвинь ноги! Хочу видеть тебя всю!
О, господи!
Сейчас мне не нужно было повторять дважды. Я запомнила, что Давид этого не любит. Скинув туфли, на цыпочках я шагнула ближе к Волкову.
Пол был на удивление тёплым. Я неуклюже взгромоздилась на полированную поверхность стола напротив Давида, чувствуя, как холодное дерево обжигает голую кожу.
– Покажи мне, какая ты "невинная"! – Откинувшись назад, я согнула ноги в коленях и стыдливо развела их в стороны, демонстрируя Волкову самое сокровенное. – Шире, Рыжик! Ещё шире!
Давид облизнул губы и подался корпусом вперёд, как будто ему было плохо видно мою киску. Я дёрнулась, когда его пальцы лениво заскользили по моим складочкам.
– Такая мокренькая… – хмыкнул он. – Нравится смотреть, как трахаются другие? Я видел, как ты завелась в випке. – Я почувствовала его палец у себя на анусе. Он грубо толкнулся в меня, заставив стиснуть зубы. – И узенькая. В попку баловалась?
Палец выскользнул из меня, и я с облегчением вздохнула.
– Я не понимаю…
– В рот брала? Отвечай!
– Нет. Ничего такого я не делала, – честно призналась я, не понимая, к чему этот допрос.
– Сама себя трогала? Ласкала?
– Я… Да, – задыхаясь от стыда, прошептала я, признаваясь в сокровенном.
– Покажи, как ты себя ласкаешь, Рыжик! Я очень хочу на это посмотреть.
– Сейчас?
Давид лишь кивнул и откинулся на спинку кресла.
– Начинай! Я хочу видеть, как маленькая шпионка кончает на моём столе.
Первое прикосновение собственных пальцев к клитору заставило меня вздрогнуть. Я была слишком мокрой, звук был унизительно громким в этой гробовой тишине.
Горошинка такая чувствительная, болезненно набухшая после шоковой терапии льдом. Я начинаю медленные круговые движения, наблюдая, как зрачки Давида расширяются, поглощая синюю радужную оболочку.
– Смелее, Рыжик. Представь, что это я тебя трогаю. Покажи, как тебе нравится, как ты любишь баловать свою нежную киску?
Его томный голос обжигает сильнее пальцев. Я ускоряю движения, чувствуя, как теку ещё сильнее. Стоны начинают рваться наружу, но я подавляю их в себе, боясь показаться шлюхой.
Мне становится жарко. Испарина покрывает всё тело, задница липнет к столешнице, но настоящий пожар сейчас между моих ног.
Пальцы становятся увереннее, быстрее. Я закидываю голову назад, волосы приятно скользят по обнажённой спине.
Смачиваю пальцы в своей смазке и тереблю клитор ещё сильнее, закрыв глаза от наслаждения.
Я уже близка.
Я на грани.
Боже, я весь вечер хотела именно этого – разрядки.
– Смотри на меня, рыжая развратница! – как сквозь вату слышу я голос Давида.